Ленинград: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Анна Юлиановна Броновицкая

же спустя 40 лет его позвали сюда снова, здание уже было ободрано до бетона, и хотя «дилемма была», а «мои оппоненты выступали за то, чтобы все как было закрыть в стеклянный саркофаг», «мы выбрали единственно правильный пусть — современный ампир»[206]. Оппоненты, опрошенные журналом «Капитель», единодушно пригвоздили коллегу к позорному столбу: «мир дешевого, притом провинциального гламура», «весь набор того, что подходит под определение „китч“», «стойкое ощущение дурновкусного дамского будуара»[207].

Интерьеры резиденции после реконструкции

В. Иогансен. Вилла Отмар-Нейшеллера. 1899

➧Модернизму принято ставить в вину то, что он не сильно переживал о том, что было до него, и поэтому разрушение его образцов является закономерной исторической расплатой. От стоявшей на месте резиденции «К-2» виллы Отмар-Нейшеллера (1899) действительно ничего не осталось: «Ручная разборка исключалась, начальство не пожалело ни сохранившееся богатое убранство, ни предметы искусства (они сами собой куда-то „утратились“), и, не размышляя, пустили в дело шар-бабу. Вилла разлеталась в щепки, в Малую Невку полетели остатки досок, куски мрамора и мусор»[208]. Но все-таки с момента разрушения той виллы прошло уже больше 50 лет, насыщенных к тому же энергичным и деятельным размышлением о наследии, которое из эстетской блажи превратилось в важный инструмент конструирования идентичности — что национальной, что региональной. И не сохранить этот оригинальный ленинградский интерьер было чудовищной ошибкой. Но и прогресс налицо: все ж таки не «око за око», могли ведь и портсигаром по уху, и бритвой по глазам.

ЖИЛЬЕ II

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ

При том что основная масса жилых домов строится в Ленинграде по типовым проектам, имеют место и эксперименты: с материалами, технологиями, планировками, типологиями. Среди первых был пластиковый дом (1961) — самое, наверное, невероятное из всего, что было построено в советской архитектуре после войны. Удивительно в нем было все: материал (стеклопластик), форма (как из научной фантастики), конструкция («телевизор» на ножке), функция (односемейный дом в городе), планировка (студия в 42 кв. м). Конечно, по отдельности у каждого из этих чудес были прообразы, но взятые все вместе, да еще материализованные в холодном Ленинграде, они производили абсолютно фантастическое впечатление.

Дома на Московском проспекте с мастерскими художников

➧И ведь ничто, казалось бы, не предвещало. Архитектор Алексей Щербенок до этого строил добротную сталинскую неоклассику с Олегом Гурьевым (дом Ленпроекта на Троицкой площади, последняя четвертинка Австрийской площади). Место (Торжковская улица, между нынешними домами № 22 и 24) тоже не имеет особого значения, кроме того, что здесь располагалась лаборатория, в которой дом изготовили. Столь же условна и функция: в домике никто не жил, это был в чистом виде эксперимент «для определения возможности применения пластмасс и их качеств в изготовлении конструкций и их эксплуатации в области жилищного строительства»[209]. Но было очень важно придать эксперименту человеческое измерение: в 1961-м все очень верили, что на Марсе будут яблони цвести и что наука — она для людей. Точно так же верили в пластмассу: «Горжусь я тем, что наши власти / На мне испытывают пластик», — писал Геннадий Шпаликов, хотя у него в Черёмушках только пол был такой. А тут — «тотальное пространство из пластика, — и вообще, по словам современных исследователей, — новый тип архитектуры: нелинейная самонесущая конструкция-оболочка, в которой получили развитие инженерные идеи Шухова и Фуллера, идеи Ле Корбюзье о свободной планировке и раннемодернистская концепция гезамткунстверка»[210].

Пластиковый дом. 1961

Пластиковый дом. Интерьер

➧Главным двигателем чуда был инженер Леонид Левинский, энтузиаст сборных оболочек, который к этому времени получил административный ресурс, став зампредом Ленинградского совнархоза. А без этого любые инновации в СССР были обречены. Идеей пластикового дома (легкого, дешевого, стильного) одержим весь мир. Первую такую пластиковую баночку на ножках представил в 1956 году француз Ионель Шейн. Более футуристичный вариант — Six Shell Bubble House — спроектировал 10 лет спустя Жан Маневаль; его уже выпустили тиражом 30 экземпляров. А в США в 1957 году построили «Дом будущего», где было не шесть, как у Маневаля, а четыре пузыря, которые крепились к железобетонному ядру. Это была реклама химической фирмы Monsanto, но создали его не кто-нибудь, а ученые МIT (архитектор Марвин Гуди), а поставили не где-нибудь, а в Диснейленде, поэтому он прогремел на весь мир.

➧Формой дома были похожи, но те все-таки вызрели в куда более теплых широтах, а в Питере именно климат обусловил оригинальность конструкции. Чтобы избежать промерзания пластика, дом был поднят на железобетонной опоре высотой 2,2 м, заполненной любимыми тогда стеклоблоками. В опоре было все электро— и сантехническое оборудование (отапливался дом нагретым воздухом). Столь радикальное соотношение основного объема и опоры (40 кв. м и 6 кв. м) встречалось прежде лишь в проектах («утюги» Эль Лисицкого) или сказках (избушка на курьих ножках).

➧Не менее новаторским для русской архитектуры было соотношение стен и окон: оба торца сплошь остеклены. «Природное окружение как бы проникает в дом, раздвигая границы комнат»[211]. Этот прием возникнет в загородных домах XXI века (ради видов), а тогда это было не ради красоты: делать проемы в пластиковых стенах означало ослабить конструкцию (поэтому и вход в дом тоже был прорезан через торцевой витраж). Сама же конструкция представляла собой 8 скорлупок, заполненных пенополиуретаном (поперечный изгиб обеспечивал нужную жесткость), а каждая скорлупка состояла из 4 идентичных элементов. То есть курс на типизацию был четко выдержан и в таком экспериментальном объекте.

➧Тем не менее, выглядел дом как дизайнерский объект, увеличенный в масштабе. Чего нельзя сказать об интерьере, который здорово уступал американскому дому, где все стильно круглилось, сияло яркими красками, поднималось, опускалось и поворачивалось. Здесь же не было ничего назойливо-футуристического. Встроенная мебель — из плит ДСП, облицованных разными типами пластика, все двери и перегородки — раздвижные, а единое пространство интерьера авторы характеризуют как «переливающееся»[212]. Переливался за счет единства материала, естественно, и пол в стены, которые покрывала еще одна новинка — моющиеся обои из полихлорвиниловой пленки. Авторы мечтали и всю сантехнику сделать из пластика, придав «приборам новые, характерные для пластмассы, формы»[213], но воспротивились гигиенисты, и пришлось рядом со стеклянным умывальником и стеклопластиковой ванной ставить обычный унитаз.

➧Американский дом, простоявший 10 лет (и принявший 20 млн посетителей),