Синоп - Владимир Виленович Шигин

милого ее сердцу Сашу Жандра, который всегда готов был смешить ее своими рассказами и сражать остроумием наповал собеседников? Как она могла обидеть доброго и преданного Коленьку Караваева, последнего рыцаря минувших эпох?

– Милая Александра Васильевна! – склонили лейтенанты свои головы. – Мы готовы подчиниться любому вашему решению!

– Мне очень трудно сделать свой выбор, – ответила им, наконец, растерянная Сашенька. – Впрочем, сейчас война, а потому я выйду замуж за храбрейшего из вас!

– Мы будем достойны этой чести! – ответствовали друзья-лейтенанты и откланялись.

* * *

Утром 29 октября с подъемом флага на «Великом князе Константине» подняли и сигнал: «Государь ожидает усердной службы, а Россия всегдашней славы своего оружия».

На палубах 2-й эскадры зачитывали приказ Корнилова: «…если бы счастье нам благоприятствовало, и мы бы встретили неприятеля, то с помощью Божиею офицеры и команды судов, со мной отплывающих, вполне воспользуются случаем увеличить наш флот новыми кораблями».

Эскадра вышла в море утром 29 октября. Флаг начальник штаба флота поднял на «Великом князе Константине». Командир дивизии контр-адмирал Новосильский свой флаг держал на «Трех святителях», а его младший флагман контр-адмирал Панфилов на «Двенадцати Апостолах». Помимо этого, в состав эскадры входили «Париж», «Ростислав» и «Святослав». Учитывая эскадру Нахимова, сейчас в море находился почти весь Черноморский флот. Напряжение сил достигло предела наивысшего!

Помимо наращивания сил в центральной части Черного моря, Корнилова волновала и ситуация у берегов Кавказа. Известия о готовящемся десанте турок на кавказский берег заставили начальника штаба флота усилить отряды вице-адмирала Серебрякова. Для этого Корнилов определил фрегат «Флора». Командир «Флоры» капитан-лейтенант Антон Никитич Скоробогатов был опытным моряком, имел Георгиевский крест за 18 морских кампаний. В его компетенции у начальника штаба флота никаких сомнений не было.

Покинув Севастополь «Флора» и взяла курс на Сухум. Плавание началось вполне удачно. Вначале фрегат благополучно разминулся со штормом, который настиг корабли эскадры Нахимова, а потом с попутным ветром взял курс к кавказским берегам.

В адмиральском салоне вице-адмирал совещался с Новосильским, Панфиловым и командиром «Константина» Егормышевым.

– Предполагаю пройти вдоль берегов всей западной части Черного моря до встречи с Нахимовым и только после этого вернуться в Севастополь! – карандаш Корнилова описал широкую дугу над картой и уткнулся в Синоп.

– Хорошо было бы вообще зажать турок между двух наших эскадр и уничтожить! – пощипал себя за ус Новосильский. – Но для этого должно сильно повезти!

– Главное, чтобы они из Босфора вылезли, а там в догонялках как-нибудь поймаем! – подал голос оглаживая свою двулопатную бороду Панфилов.

Чуть поодаль слушал адмиралов, как всегда безукоризненно одетый, с идеальным пробором на голове командир «Константина» Лев Егормышев.

– На все воля божья! – заметил он адмиралам.

– Что да, то да! – согласно кивнул командиру «Константина» Корнилов. – Сейчас наступил настоящий «форс-мажор»!

С рассветом 29 октября эскадра под флагом Корнилова в составе шести линейных кораблей, двух пароходов и брига взяла курс к мысу Калиакрия, где он предполагал нахождение турок. Едва корабли отошли от берегов Крыма, как сразу же попали в полосу сильных шквалов. На подходе к мысу Калиакрия началась и хорошая болтанка. Ветра были противные, а потому в непрерывных лавировках эскадра продвигалась медленно. От нетерпения Корнилов не мог находиться в своей каюте, и все время вышагивал взад-вперед по шканцам, приводя в трепет вахтенных офицеров.

Более всего Корнилов опасался за ветеранов эскадры «Двенадцать апостолов» и «Три Святителя». Хотя и ремонт прошли своевременно и освидетельствованы, как вполне годные к плаванию в открытом море, но кто знает, что может наделать длительный шторм? По этой причине он всю ночь не мог заснуть, мучая себя всевозможными предположениями. Лежа в койке, он смотрел, как полог его койки съезжает от крена то в одну, то в другую сторону. Закрепить его не было ни сил, ни желания.

Когда, наконец, рассвело. Корнилов пересчитал корабли эскадры. Вроде все были на месте.

– Передайте запрос все ли благополучно? – велел он Ергомышеву.

В ответ с кораблей эскадры доложили: "Все в исправности".

– Ну, и, слава Богу! – перекрестился вице-адмирал.

Об этом шторме Меншикову своим торопливым нервным почерком он писал: «1 ноября с полночи нашел внезапно жестокий шквал от северо-запада. Эскадра несла большие паруса, которые убрала щегольски, несмотря на ночное время; пришлось взять опять все рифы и потом оставить один грот- марсель и трисели; волнение не замедлило разыграться и начало трехдечные корабли бросать, как тендер; с сим вместе барометр поднялся, сделалось очень холодно и все предвещало известный своею силой и упорством северовосточный ветер. Желая быть на ветре мыса Калиакрия, я поворотил к северу. 2 ноября ветр продолжался с сильными порывами, с дождем и градом, нок вечеру погодя смягчилась, равно как и волнение».

Эскадра ложилась на курс к мысу Калиакрии, а пароходо-фрегат "Владимир" рванул вперед, чтобы успеть осмотреть Балчик, Варну, Сизополь. Кто знает, не отстаивается ли где-нибудь там загнанные штормом турки?

Следуя за «Владимиром», начальник штаба флота велел готовить корабли к бою. Трудно сказать почему, но в скорой встрече с турками Корнилов был уверен. Своим командирам он уже отписал подробную инструкцию будущего сражения: "Если открою неприятеля в Балчике или Варне, намерен атаковать его; для сего заранее изготовить пеньковые канаты с кормы… каната потребуется до 75 сажен…"

Наконец, в отдалении со стороны Варны прозвучали два пушечных выстрела. Неужели турецкая эскадра?

– Поднять сигнал "Изготовиться к бою" – сразу распорядился Корнилов, сам уже лихорадочно обдумывая, как ему атаковать обнаруженных турок.

Но тревога оказалась ложной. "Владимир" слишком близко подошел к крепости, и был для острастки оттуда обстрелян. Никаких турецких судов в Варне обнаружено не было.

На пределе своих машин «Владимир» проскочил по другим портам, но везде картина была та же. Ни в Балчике, ни в Сизополе турок не было.

Когда же со встречного купеческого судна сообщили, что совсем недавно три турецких парохода ушли из Константинополя в Трапезунд, терпению Корнилова пришел конец. Не выдержав, он пригласил к себе Новосильского.

– Вот что, Федор Михайлович, – сказал он Новосильскому, – Я перебираюсь на «Владимир» и иду на ост гляну Нахимова, чтобы его предупредить, если не найду, иду в Севастополь. Ты же так же бери курс ему навстречу. Если найдешь раньше меня, передай ему линейных кораблей, а с остальными возвращайся в Севастополь!

– Хорошо! – кивнул головой никогда ничему не удивляющийся Новосильский. На «Владимир» просигналили: «Подойти к борту и принять адмирала». Бутаков, лихо срезав корму «Константину», подошел почти вплотную к флагманскому линкору. С «Константина» спустили адмиральский катер. Под трели боцманских дудок и барабанный бой в него