40к способов подохнуть. Том 12 - Hydra Dominatus

прилететь, решить проблему голода и улететь дальше. Нет, моей целью было понять чем и как живут люди, которых я защищаю. Благодаря этому я смогу закрепить и упрочнить то, что являлось первоосновой и постепенно угасало из-за моего развития и развития осколков, что были также далеки от простого люда.

И первое с чем я столкнулся, облетая таким образом миры и выбирая себе новое тело – количество суицидников. Их было не просто много, их было кошмарно много. Загнанные в угол проблемами, боящимися смерти от болезни или голода, оставленные погибшими на войне родными, вернувшиеся с бойни и не нашедшие себе места... в коронной системе эти проблемы уже давно были решены, но на окраине Куама...

Всё было печально и грустно, ведь время здесь шло с замедлением. И пока процветала столица, где-то умирали из-за невероятно банальных причин целые системы. Это было незаметно для большинства, ведь кому есть дело до других? Тех, кто живёт не просто в другом доме, а на другой планете, в другой системе, в другом секторе.

– Твоя война закончилась... – присев рядом с телом с разорванным затылком, произнёс я.

После чего коснулся плеча и отправил душу в свои владения, где её встретят помогающие мне отголоски. Затем без труда исцелил ужасную рану от выстрела, что разорвала мозг и череп, после чего уже встал будучи в новом теле. Где в этот же я делал тоже самое, на других мирах, делясь частичкой своего сознания. Магическая сила мне не требовалась, какие-то великие мыслительные процессы тоже не будут задействованы. Я просто собирал информацию, будучи в телах тех, о ком никто и никогда не узнает.

Так шли дни и недели. Никто не заметил никаких перемен, а в своих новых телах я никак и не старался выделится. Ходил на смены, где создавал биомассу из растений, затем фасовал по брикетам, что отправятся на другие миры. Приходил домой, тратил часть своего сознания на то, чтобы посчитать не умру ли с голоду на даваемую оплату. Ходил по улицам, что были черны как сама ночь. Посещал пустые столовые, которые были рассчитаны на сотню человек, но занималось в лучшем случае двадцать процентов мест.

Безымянный мир, на нём погибло восьмидесят процентов мужчин в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет. Здесь не прогремело ни одной битвы, просто... просто приходили военные комиссары и забирали население на войну. И медленно, но уверенно планета вымирала. Демография падала. За целый месяц проведённый здесь я не увидел ни одной улыбки.

– Сама Надежда погибла здесь, – произнёс как-то Крысолов, что занимался тем, чем хотел и появлялся когда хотел.

Он сидел прямо на конвейере, что возил удобренную почву. В это страшно поверить, но произведённая здесь еда делалась из грязи. Она была достаточно питательной, чтобы человек не сдох, а также забивала желудок, помогая убить голод. Сколько можно протянуть на такой еде? Если старик, то годик наверное, если не придумать чего-то. Растущему организму вообще такое жрать нельзя. А взрослый и здоровый организм лет через пять станет больным организмом, для которого запор, несварение, заворот и так далее по списку станут нормой.

– Кругом отчаяние и страх. Люди стали злыми, смотрят друг на друга волком. Ты очень работаешь и потому выделяешься. А скоро ведь сокращение... как там гласит первое правило смерда? Если кто-то живёт лучше тебя – сделай так, чтобы он стал жить хуже, как ты. Круговая порука... мерзость...

Я поднял голову на Крысолова, перенося часть своего внимания в это тело. Информация собиралась, но нарастив силу я начал проверять слова. Окинул своей аурой души собравшихся, что не смотрели на меня, но внутри их душ я нашёл ненависть, зависть, желание, чтобы я упал. У этого было много причин начиная опять же с моей результативности и заканчивая отсутствием грустного выражения лица.

Я просто как машина выполнял один и тот же шаблон действий. Не забирал ничего лишнего, стал идеальным винтиком системы. И этого оказалось достаточно, чтобы стать изгоем. Этого и того, что я не имел жены, а также не искал новую, хотя на одного мужчину здесь было девять вдов, что держали промышленность и сами стали подобным мужикам.

– Зачем тратить на них силы? Просто возьми то лучшее, что осталось, убери отходы и позволь прекрасному цветку родится. Только в таком порядке, ведь если сначала посадить цветок... такая почва отравит его.

– Что ты такое говоришь? – вдруг раздался ещё один голос и в облике видимого лишь мне призрака, с другой стороны конвейера встал Аркаций. – Я на секунду отвлёкся, а ты уже начинаешь строить свои козни? Если ты не видишь других вариантов, это не значит что твой – единственный правильный! Я уже решаю эту проблему.

– Решаешь и каким же образом?

– Скоро здесь будет расквартировано одно из Перьев. Туда были набраны те, кто лишился всего и добровольцы со своими семьями. Столица и так ломится от населения, так что помочь другим мирам мы можем.

– Да-да, помочь одному миру, куда пришёл Видар, а то что тысяча в этот момент продолжит гнить и отравлять других – плевать. Да уж, в такой иерархии и системе в уши царя всегда будут ссать его бояре, – скривившись произнёс Крысолов, который даже не скрывал своего отвращения к... в целом ко всем. – Круговая порука, Видар. Хочешь от неё избавится? Надо вырезать весь круг целиком.

И тлетворная чёрная сажа начала стекать по стенам мануфактуры, где я работал. Одним за другим раскрывались глаза, что своей белизной контрастировали с окружающим миром. Они лихорадочно смотрели во все стороны, пронзая взглядами души. Задрожал потолок и в бурой жижи, что напоминала смешанную с испражнениями кровь, начала заполнять наш цех.

Никто и ничего не замечал. Ведь война закончилась, все это знали, всем это рассказали, с радостью объявив о победе. Да вот только бои продолжались и души находились ныне в опасности ещё большей. Ведь война была действием, мир же стал стагнацией и... и медленно они чахли, начиная гнить и превращать в то, что не должно было рождаться.

– Песнь моя... – начал говорить Крысолов, доставая свой флейту и уже прикладывая её к потрескавшимся бледным губам.

Как холод пробил его спину, а на руки оказались скованны покрытыми голубой и розовой чешуёй змеями. Они обвили его, сковали, а затем одно из моих щупалец спокойно и медленно вырвало против воли флейту, передав её мне. Никаких чужих песен