40к способов подохнуть. Том 12 - Hydra Dominatus

– Грядёт великая битва, предатели собрались с силами и нанесут удар по Терре. Но прежде... прежде нас ждут ещё другие испытание, те о которых никогда не расскажут в книгах. Крепитесь и будьте сильными. Ведь я видел будущее... и в будущем Мрак накроет всю Галактику снова.

Оставив это предупреждение Коракс ушёл поступью тени. Он был на видном месте, в центре освещённого зала, но даже его собственные братья не поняли как он исчез. А после себя оставил и радость, что вроде как Коракс был на их стороне и спас их жизни, чем доказал, что всё ещё является братом. С другой же стороны... он изменился, став напоминать предателей.

Он полностью отдался варпу, позволив своей душе слиться с ним и... и изменился, как внешне, так и внутренне.

– Нечто подобное происходило и с Мойраном, – прошептал Робаут, вспоминая былые времена, когда ещё были живы все двадцать примархов. – Он сломается.

– До сих пор не сломался, – ответил столь же тихо Лев. – Продержится столько, сколько нужно. Но я бы тоже предпочёл, чтобы он... он отринул эту свою суть, встав на иной путь. Путь, что был выбран не другими за него.

– Император не хотел подобного.

– Император создал инструменты, вложив в каждого ровно то, что надо было ему. Меня он хотел видеть оружием абсолютного уничтожения, которое не задаст вопрос даже когда он скажет убить всех, кто ему не поклоняется, – прошипел Лев, хотя мог говорить и громче, ведь непроницаемое поле хранило их беседу от слуха их сыновей. – Он сам мне это показал. А что показал тебе, Робаут? Работу в администратуме? Новую структуру из ультрамаринов в отставке, которые не будут подвержены слабостям людей?

– В этом есть смысл...

– В этом есть создание скотного двора, где люди будут жить в загоне. Наш Отец умер, Робаут. А то что сидит там на троне... я не знаю кто это. И ты не знаешь. Никто не знает, – отвечал Лев, что был в бешенстве, ведь если раньше он смирился со своей участью, то теперь вернулся в руки Великий Меч и вернулся тот Лев, что был не рабом и не зверем, а гордым защитником Человечества. – А может и никогда не знали. Не знаю какой совет тебе дать, Робаут. Поступай как велит тебе твоё сердце. Оно у тебя сильное. Я же займусь всё тем же. Буду воевать по другую сторону, храня ваш Светлый Империум от ужасов Тёмного.

– Если Он станет Богом... ему нужно будет вся Галактика.

– Когда Он станет Богом, надеюсь я погибну в битве. Потому что я не позволю забрать свободу у людей. Не позволю забрать Империум у людей.

Робаут очень сильно нахмурился. В этот момент он понял, что в будущем может стать врагом со Львом. И хоть Лев этого не хотел, сам Робаут этого не хотел, но... что надо будет сделать, когда флот Империума пройдёт через Великий Разлом и обнаружит миры, что откажутся признавать божественность Императора? Стать рабом и мечом Экклезиархии наравне и инквизицией или... стать предателем и мятежником, как Хорус?

– Ох, Свет Терры... как темно стало будущее, куда тебе нет пути... – вздохнул Робаут. – Ты ошибаешься, Лев. Это никогда не случится и мы не будем сражаться друг против друга. Да, будет тяжело, но мы найдём способ не пролить братскую кровь.

– Хорошо подумай, брат.

– Я уже подумал и решение принял. Менять его не буду.

На этом Робаут и Лев встали с тронов, пожали руки, сняли барьер и обменялись публичными формальными фразами. Лев даже улыбнулся в ответ, хоть и горечью была полна та улыбка. Робаут же передал Тёмным Ангелам геносемя, что было привезено с самой Терры, а также новых примарисов, которые прошли обучение совсем недавно, уже после Индомитуса.

Об этом Лев предупреждал Робаута. Что в будущем эти примарисы могут стать теми, кто будет убивать ультрамаринов. Тем не менее Робаут не хотел в это верить. Хотя где в глубине души он также проводил более циничные расчёты. Раньше Осады Терры конфликта не случится, как и позже... могут пройти тысячи лет, прежде чем интересы Тёмного и Светлого Империумов столкнулся лбами без возможности разойтись.

До тех пор Лев будет сражаться с угрозами Человечества, ослабляя врагов Империума и Императора. Пусть давит предателей, режет ксеносов, ведь пока что Лев на их стороне. А там уже... там уже Боги определят судьбы тех, кого они выбрали в качестве своих фигур для Великой Игры.

Так Робаут покинул Скалу своего брата, после чего прибыл на флагман и посетил свои покои. Там же сервиторы и техножрецы помогли ему наконец-то снять повреждённую броню, весталки помогли забинтовать раны, зачитав благословления. Яд от клинков Фулгрима оказался нешуточно опасным, но с прошлого раза Робаут сделал выводы и потому противоядие уже было готово, благодаря во многом Велизарию Коулу.

Сам же Робаут облачился в мантию и начал свою работу. Война ещё не закончилась и худшее было впереди. Пертурабо и Лоргар продолжали давить с восточной части Солярного Сегментума, с северной части удары наносил Абаддон, что становился всё агрессивнее, видя затруднительное положение Империума. Жаль только он не спешил, как Хорус...

– Того, кто не спешит, сложнее загнать в ловушку, – пробурчал Робаут, думая о том, как спасти Империум, который был на грани уничтожения.

Мысли его были связаны с уплотнением связей с эльдарами, которых тоже потрепало после падения Ультве. То была трагедия, которая унесла душу самого Эльдрада Ультрана, того кого Робаут опасался и... в каком-то смысле уважал. Хотя если слухи были верны, то он стал частью мирриада осколков, что окружили разлом и не позволили Хаосу проникнуть в паутине.

Также его смерть объединила эльдар вокруг Иврейн. Почти все они ныне сражались единым фронтом, даже друкхари слушали её рекомендации. Это позволило им не только пережить трагедию, но и стать даже... сильнее? А вот Империум со времён возвращения Робаута хоть и сделал скачок вверх, но теперь ослаблялся. Нужны были решительные меры, великие победы и... прочные союзы.

Но как отреагируют на Терре, если узнают, что ныне Робаут замышляет не просто формальными ненападениями на время борьбы с общим врагом, а уже якшается с ксеносами, чуть ли не в дёсна целуясь? А именно так и воспримут любую попытку заключить союз с эльдарами. Ведь для них люди были животными, агрессивными приматами, ман'кей, от низкого готика monkey.

Значит