Из Бобруйска в Сомали - Андрей Валерьевич Скоробогатов

– Нужен.

– Зачем?

– Да так, пофотографироваться…

Ничего не ответил. Положил обратно на стол и пошёл курить на крыльцо. По идее в нашем распоряжении не могло быть никаких фотоаппаратов в принципе. Но командир уже понял, что мы не залётчики и встревать в косяки не планируем, а следовательно, нам можно доверять. Мы тоже ценим это его отношение к нам.

Я помню, что уже говорил об этом, но хочу вернуться к этой мысли, чтобы развернуть её с новым осознанием. Окончательное решение пойти служить я принял не сразу. Мы долго разговаривали об этом с моим старшим братом. Со многими доводами я соглашался, потому что за ними чувствовалась сила, конкретный жизненный опыт. Но опыт был не мой, и моему эго было сложно его принять. Были моменты, когда я твёрдо, как мне казалось, решил – иду! Но через день-два меня перекрывало по новой, и я уже отрекался от принятого решения. Так продолжалось около месяца. Я то решался, то сомневался и раздумывал. Глядя на это из сегодняшнего дня, я поражаюсь, сколько времени мы тратим на думание! Мы не живём, а думаем, и при этом думаем, что живём. Смешно просто! Декарт, который сказал «Я думаю, значит, я существую», конкретно ошибался! Экхарт Толле в «Новой земле» говорит об этом так: «Когда я думаю – я думаю». И ВСЕ!

Конечно, для восприятия и осознания информации необходимо какое-то время. Даже, наверное, сначала нужен ключ к этой информации, а потом уже время для её переваривания. Тут как в криптографии, в которой ключ – это код, позволяющий тебе расшифровать, освоить и принять ту информацию, которую тебе передали. Без этого ключа информация – просто набор бессмысленных символов: в каком порядке их ни переставляй, с какого места ни читай – суть не вскроется. Одним из таких ключей для меня стала фраза брата: «Ты отучился, а теперь ты должен просто раствориться, исчезнуть, чтобы родители не переживали за тебя, как когда-то исчез я, чтобы вы с сестрой смогли спокойно подрасти. Это было жёстко, но это было нужно».

А теперь я здесь, и я понимаю, что по-другому просто нельзя. Однажды стоял в умывальнике, стирал носки и подумал: «Блин, мне уже не надо думать о том, идти мне в армию или нет! Я УЖЕ ЗДЕСЬ!»

Пока размышлял об этом, зафигачили с Мишаней очередной стенд.

С первого дня в армии я был ко всему готов. Был готов даже ещё к более жёстким темам, чем к тем, через которые пришлось пройти. Все это во многом благодаря рассказам брата о том, как он служил сам и какую школу ему пришлось пройти.

Возможно, эти записи нужны не только для моих близких, чтобы они были в курсе, что у меня всё ровно; надеюсь, они будут полезны другим, сомневающимся или уже решившим идти служить, чтобы у них было больше представления о том, какой бывает служба. И лучше они эту информацию получат от человека, который сам служил, чем от своих не служивших сверстников, которые наговорят что попало, лишь бы не идти, не исполнять свой долг и не становиться собой – то есть мужчиной.

Службу я воспринимаю как место и время, которое мне дано для того, чтобы спокойно переварить всё то, что я накопил за свои двадцать три года. Понять, что к чему и куда двигать дальше. Ещё я поразился, насколько на гражданке все тупят! Они там просто все спят! Отсюда это видно с ужасающей ясностью! Мало кто живёт в моменте СЕЙЧАС!

Даже элементарное: я написал и отправил кучу писем по электронной почте. Я знаю, что люди их получили. Но ни один не написал, что он получил письмо и ни один ещё не ответил, кроме одной девчонки, которая, кстати, как только узнала, что я в армии, попросила мой почтовый адрес и сказала, что будет писать письма, потому что я защищаю её Родину, хотя ни разу в жизни ещё никому никаких писем не писала. В очередной момент стало ясно, что я сделал правильный выбор, пойдя служить. У многих и понятия нет, что когда они получают письмо, но не могут сразу ответить, то надо написать: «Письмо получил, отвечу позже». Или хоть что-то в этом роде. Они не понимают, насколько это важно! Как и я раньше не понимал.

Глава 18. СТАРШИЙ МАТРОС

День сто двадцать третий

Сегодня к нам должна была приехать проверка, но, к счастью, не приехала. Готовились мы к ней жёстко. Сделали кучу документов за всю часть и оформили ещё пару новых стендов. Эти двое суток мы почти не спали. Ложились в два-три часа и вставали в семь. Только вчера один капитан третьего ранга сказал, чтобы мы спали до восьми утра, в то время, как все встали в 7:00 и целый час занимались уборкой роты и территории. За то, что он подарил нам час сна, я ему сделал все документы вне очереди, как только вернулся в строевую.

Ещё был прикол сегодня утром, когда мы пошли на камбуз. Дежурный по части старший мичман скомандовал: «Строевая, заходим!» – и только после нас впустил всех остальных. Такой ему респект! Надо было видеть глаза всей роты, когда мы спали на час больше, ещё и на камбуз первые зашли. Пробежала волна тихой завистливой молвы:

– Строевики… Вот, сука, те ещё проёбщики…

В понедельник был «День донора», вся часть сдавала кровь. Нам сказали, что за это положено три дня отпуска. Но поскольку в этой части неместных ни в какие отпуска никто не отпускает, то было решено, что сдавший кровь матрос будет уволен в запас на три дня раньше положенного. Ну а что? Вполне себе нормальный расклад – ты им кровь, а они тебе свободу на несколько дней раньше. Все честно.

Обычно при заборе крови я теряю сознание. Я это знал и, естественно, предупредил медсестёр, которые специально приехали к нам в этот день. Все шло как обычно, но когда я решил посмотреть, как идёт процесс, то мне стало не по себе. Наверное, если бы не смотрел, то всё прошло без потери сознания. А так смотрю и чувствую, как начинает уносить, но я успел сказать: «Готовьте нашатырь. Отъезжаю». Все жутко перепугались, но быстро привели меня в чувство. А чего пугаться? Я же предупредил, что так будет.

Когда я