Бахмут как есть. Рассказ зека-штурмовика ЧВК «Вагнер» - Пересидок

и разорвавшаяся граната меня не зацепила, но приятелю на против повезло меньше. Его посекло осколками и двое ребят из группы оттащили его от проёма, чтобы оказать первую помощь. Почему-то именно в этот момент на связь вышло командование:

 «Почему не двигаетесь вперёд? Что у вас там происходит?»

 «Да тут пулемёт так фигачит, что не даёт пройти. У меня уже один 300» — объяснил я.

 В ответ я услышал такой крик, что мне на секунду показалось, что орущий по ту сторону рации сейчас захлебнётся слюной. Я уже буквально ощущал, как его слюни вылетали из рации мне на щёку:

 «Мне нужно это здание!!! Толкайтесь вперёд! Как принял?»

 Состояние моё было крайне агрессивное. С одной стороны кричал раненый, с другой надрывалась рация, поэтому я не сдержался и ответил:

 «Да принял, бля».

 Вообще, это было символично. Мы были в центре Бахмута и половина города была уже под нами. Так же как и половина этого 5-ти этажного здания, а другая половина города и этой пятиэтажки была под контролем ВСУ. Казалось, что именно тут решается судьба города и если мы, возьмем этот дом, то город падёт под нашим натиском. Я оторвал свой взгляд от рации и увидел, что все ребята группы смотрят на меня. Они прошли не один бой и понимали, что я сейчас кого-то из них пошлю под пулемёт.

 Не буду описывать, что творилось у меня в душе и почему я принял следующие решение (наверное сам до сих пор не понимаю этого), но я начал отдавать рацию и гаджет бойцу сидевшему рядом. Именно эти две вещи не при каких обстоятельствах не должны попасть в руки врага. Я по привычке крикнул в проём:

 «Сдавайтесь, работает ЧВК «Вагнер»!»

 В ответ, с другой стороны проёма началась какая-то суета.

 «Ну всё,  — подумал я. — Сейчас они меня там встретят. Похоже позиции получше выбирают».

 Я достал гранату, выдернул кольцо и бросил её в проём. Раздался взрыв и я тут же забежал во внутрь. Там всё было в пыли на столько, что ничего не было видно. Я стрелял из угла в угол с каким-то нечеловеческим остервенением. Ребята, из моей группы, тоже залетели вслед за мной и остановили меня, хлопнув дважды по плечу. Только когда пыль осела, я увидел, что в комнате никого нет.

 Не скрывая удивления, я поменял магазин и мы двинулись дальше. На этаже никого не оказалось, как впрочем и во всем 3-м и 4-м подъездах, поэтому я доложил по рации:

 «Дом полностью под нашим контролем!»

 «Вечером чтобы был в штабе», — без эмоционально ответили мне.

 Когда мы «закрепились» в новом доме, я взял пару бойцов и мы пошли в штаб, чтобы заодно забрать пайки и воду. Я знал, что меня будут ругать, но когда я зашёл в импровизированную комнату в подвале, где был командир направления, то услышал следующее:

 «Наблюдатели сообщили, что из 3-го и 4-го подъезда дома, что вы сегодня штурманули, убежало по меньшей мере 40 укронацистов. Молодцы! Так держать!»

 Он пожал мне руку и я пошёл искать своих бойцов, которые активно рассказывали детали штурма ребятам из штаба. Как выяснилось позже, именно эти двое рассказали, что я лично полез под огонь пулемёта.

 На обратном пути я думал почему же так произошло? Как так вышло, что противник сломался и побежал, ведь нас в здании было всего 12 человек. А с учётом того что один был ранен и двое других оказывали ему медицинскую помощь, то в бою оставалась вообще всего лишь 9 бойцов. Только тогда я понял на сколько сильно боится нас враг. Они знали, что если к ним пришли «музыканты», то даже если они положат одну группу, за ними Компания пришлёт следующею... и следующею... и следующею, но дом будет взят. А умирать они в отличии от нас не были готовы.

 Через неделю меня снова вызвали в штаб. Я не знал причину и копался в себе, где я мог «накасячить»?  Когда я спустился в подвал штаба, то там был мужик, которого я никогда не видел ранее. Он пожал мне руку и по-отечески произнёс:

 «За совокупность успешных штурмовых операций, тебе вручается медаль за Отвагу!»

 Он просунул мне медаль и я не знал, что нужно говорить в таких случаях, поэтому выпрямился и гордо произнёс:

 «Служу Компании!»

 И хоть официальная формулировка была «за совокупность штурмовых операций», я почему-то уверен, что слух о том, что я в этой пятиэтажке полез под пулемёт, дошел до высших командиров Компании и поэтому меня решили так отметить.

xxx

 ГЛАВА 24.

Ранение

 ЧВК не долог век

 От того так сладок он

 Тварь ты или человек

 Ты поймёшь под пули звон.

 Шлём автограф на ракете

 Кубки жизни пьём сполна

 Две гранаты на жилете

 Для врага и для себя!

 Текст песни про ЧВК «Вагнер»

  Когда операция «Бахмутская мясорубка» близилась к своему завершению, нам перестали давать снаряды. Это было крайне не вовремя, потому что цель операции была согнать ВСУ в два сектора и разбомбить их артиллерией. Именно в эти два сектора мне пришлось забегать первому...

 К тому моменту я уже был командиром штурмовой группы. Мне дали пятерых необстрелянных ребят и хоть командование Компании запрещает бежать командирам групп впереди, я понял, что если я этого не сделаю, то мы все в этом накате «заземлимся».

 Первый номер группы, он как проводник, он может тупо завести всех не туда, поэтому это всегда должен быть опытный боец. Я понимал, что в том здании, в которое мы побежим, нас там будут ждать. Есть большая разница между тем, когда укропы тебя ждут глушеные от ударов нашей артиллерии или когда они смотрят сквозь мушку своих пулемётов, как ты вылезаешь из соседнего здания и бежишь к ним. Как не сложно догадаться, в последнем случае, шансы на выживание значительно ниже.

 Но у нас контракт. Бахмут нужно было взять на зло врагам (как внешним, так и внутренним). Наш гранатомётчик сделал несколько выстрелов, положив свои «марковки» чётко в окна противника и под прикрытием огня пулемёта, мы начали вылезать из окон нашего дома. И тут началось...

 Бежать надо было в дом напротив метров 70 и из окон этого дома, дыр в стенах и «просверлов», по нам начало стрелять всё оружие Мира, которое