Бахмут как есть. Рассказ зека-штурмовика ЧВК «Вагнер» - Пересидок

 После чего мне делали капельницы и обкалывали антибиотиками, что бы рана не воспалилась. А поводы для того чтобы воспаление пошло были, потому что я целых 4 часа лежал в пыли и грязи с открытой раной во время штурма. И как вы понимаете, в рану попало большое количество микробов.

 Через несколько дней снова была «чистка». Когда мне её назначили я сидел возле процедурного кабинета и не решался войти. Так было до тех пор пока медсестра сама не вышла в коридор в поисках меня и сказала:

 «О, Берсерк! Ты чего не заходишь, боишься что ли?»

 Я хотел было что-то сказать, но не успел я и открыть рта, как медсестра продолжила:

 «Как под пули лезть, так ты не боялся. А как лечится, так боишься».

 Я не стал ей возражать и молча пошёл на экзекуцию.

 Вообще, хочу сказать, что отношение медперсонал к нам, «музыкантам», было исключительно положительным. Медсестры бегали по палатам и постоянно проверяли самочувствие. Они старались показать нам свою любовь и заботу: укрывали ночью одеялом, подкладывали под голову подушки, а уборщицы извинялись за то что шумят во время того как моют полы.

 Такое отношение мне было удивительным, особенно сильным был этот контраст из-за того что я попал на войну из мест лишения свободы, где в свою сторону я слышал только лай надзирателей. Тогда-то в больнице я и понял, что делаю благое дело.

 Далее у меня было две операции и я вскоре пошёл на поправку. Меня перевели в другую больницу и там среди врачей и сестёр отношение к «Вагнерам» было ещё лучше. К примеру, когда хирург от нашей Компании осматривал мой шов, то в кабинет забежала медсестра со словами:

 «Где-где тут наши «музыканты»?»

 Хирург поднял брови указал на меня пальцем. Сестра тут же спросила у врача чем она может помочь, но тот пожал плечами и ответил:

 «Ну если так хотите помочь, то можете шов зелёнкой помазать»

 Она тут же рванула куда-то за зеленкой и вернулась через мгновение и уже мазала мой шов её. В этот момент в кабинет залетела ещё одна медсестра. Она была вся запыхавшиеся, так как бежала аж с другого крыла больницы. Её вопрос был тот же:

 «Где “музыканты”? Чем я могу помочь?»

 Хирург снова хотел уже указать на меня пальцем, но первая медсестра ответила ща него:

 «Я уже помогаю. Ничего не надо».

 Я видел искреннее расстройство на лице второй медсестры и я даже на секунду пожалел что у меня всего одно ранение, а не два, чтобы работы хватило каждой из сестёр. Как выяснилось позже, эти медсестры бросили все свои дела и побежали ко мне, как только узнали что вагноровец в их отделении. Я не даром так подробно описал этот случай, так как он очень хорошо характеризует отношение к «Вагнерам» в госпиталях новых территорий России.

 Пробыв в больничке неделю я стал обращать внимание, что к бойцам Ахмата медсестры стараются не подходить вообще. К министерским подходят по необходимости, а к нам, чвкашникам, прям бегут спотыкаясь на всех скоростях. Тогда я спросил у одной медсестрички:

 «Почему так?»

 Она ответила следующее:

 «Дело в том, что здесь, весь младший медицинский персонал набран из местных жителей. И мы реально знаем кто идёт вперёд, а кто отсиживается в окопах. Ахматовцы попадают сюда с всякой ерундой: ушибы, царапины и даже обычная простуда. Бойцы из Министерства Обороны здесь только с осколочными ранениями, так как сидят на позициях и все только что и делают, так это «обмениваются снарядами» с бандеровцами. И только вы, «Вагнера», идёте вперёд».

 Я чувствовал как «накипело» у этой молодой медсестры и поэтом поблагодарил её за честный ответ и ушёл. Я понял как важно для местных жителей каждое продвижение нашей Компании вперёд. Если мы отодвигаем линию фронта от городов, то значит и артиллерия противника отодвигается дальше, а это в свою очередь значит, что арта врага не сможет добивать до тех населённых пунктов и посёлков до которых добивала раньше.

 Задумавшись об этом я решил посмотреть новости по ТВ и ужаснулся. Я помню карту боевых действий, которую я видел ещё находясь в тюрьме и она почти никак не поменялась. Я не мог поверить своим глазам. Единственное изменение которое я обнаружил было там где работала наша Компания.

 К тому моменту я пробегал штурмовиком 5 месяцев. Почти каждый день мы штурмовали дома, города, окопы и я думал что так везде. По всей линии фронта. За это время мы взяли:

 ㅤ

 7 января — Подгородное

 10 января — Соледар

 11 января — Опытное

 16 января — станция Соль

 19 января — Клещеевка

 21 января — Краснополье

 28 января — Благодатное

 1 февраля — Сакко и Ванцетти

 2 февраля — Николаевка

 12 февраля — Красная Гора

 17 февраля — Парасковиевка

 24 февраля — Берховка

 25 февраля — Ягодное

 8 марта — восточная часть Бахмута

 9 марта — Дубово-Васильевка

 15 марта — Зализнянское

 20 мая — Бахмут (!)

 ㅤ

 Честно сказать у меня было легкое ощущение предательства. В то время когда мы клали своё здоровье и жизни освобождая населенный пункт за населенным пунктом, остальная часть армии отсиживалась в окопах. А усугублялось это чувство ещё из-за того что к тому моменту было понятно что ЧВК «Вагнер» будет выходить из зоны СВО. Что самому эффективному подразделению страны, а возможно и Мира, не дают воевать на Украине бюрократы. Я читал подбородок в мыслях об этом и думал, а как же они тут будут воевать без нас?

xxx

 ГЛАВА 27.

Возвращение в Бахмут

  После ранения я перенёс 2 операции и через 3 недели проведённых мной в госпитале я снова вернулся в Бахмут (Артёмовск). По скольку моё ранение произошло в начале мая, то к моменту моего возвращения в Бахмут, город был уже взят.

 Когда я прибыл в полевой штаб, то командир направления сказал:

 «С возвращением, Берсерк! Сейчас ситуация поменялась в городе. Мы больше не идём вперёд. Держим позиции в ожидании «министерских». Набирай группу и выдвигайся на “передок”».

 Я быстренько прошёлся по штабу и понял, что выбирать было особо не из кого. Большинство закалённых боями воинов были либо уже на передовой, либо лежали раненые в госпитале. Поэтому я набрал себе группу из 5 человек методом