Женщины Гоголя и его искушения - Максим Валерьевич Акимов

Однако «разговоры» нынче всё же идут, и мало того, «факт» предрасположенности Гоголя к гомосексуализму пытаются порой подавать как нечто «общеизвестное».

Так отчего же ширится эта «молва» в окололитературной сфере нынешнего дня, откуда нынче растут корни этого явления? Ведь и в самом деле «подозрения» к Гоголю стали уже заметным контркультурным явлением.

Пожалуй, здесь необходим откровенный разговор о тех процессах, которые происходят в нынешнем обществе, не менее откровенный, чем сам разговор о закоулках гоголевской биографии.

Начать придётся с того, чтобы в очередной раз напомнить банальную, но чрезвычайно важную вещь, заключающуюся в том, что Гоголь – это очень значимый феномен в русской культуре, очень большой, объёмный феномен, и он, будто воздух, присутствует едва ли не всюду у нас. Данный факт в немалой степени обусловил тот казус, что и приключился вокруг имени Гоголя. А казус двоичный. Одна его часть касается Гоголя, другая же часть вовсе не касается его, вернее, не должна была бы коснуться, но всё ж таки коснулась.

Являясь социологом по образованию я, последние пару десятков лет наблюдаю и исследую те процессы, что происходят в нашем обществе. Одной из сфер моих интересов ещё с юности было исследование девиантного поведения. Это особая сфера, находящаяся на грани аномалии и нормы, которую не вполне может «объять» психология и психиатрия, и для настоящего, серьёзного анализа призваны вмешиваться мы – социологи, благо «материала для исследований» в перестроечную, постперестроечную пору и в нынешние наши времена появлялось и появляется огромная масса. Меня и к Гоголю-то потянуло поначалу то, что представлялось загадкой «лабиринтов его психики», я не ожидал тогда, что Гоголь окажется гораздо более рациональным и «рассудочным» субъектом, во всяком случае в молодые свои годы. И, как я уже не раз замечал, меня многое удивляло в Гоголе, ещё более удивительными оказались контуры несовпадения шаблонов и стереотипов, прочно окруживших имя Гоголя, с реальным Гоголем.

Но вдруг возникла тема «гомосексуализма», приписываемого Гоголю. Она возникла именно что вдруг, поскольку я краешком застал советские времена и в тогдашнем гоголеведении ничего подобного не звучало. И не могло звучать, ибо это нужно было высосать из пальца. Однако в Соединённых Штатах нашёлся тот вышеупомянутый господин, который высосал-таки из пальца эту тему. В 1976 г. он состряпал свою книжонку о Гоголе. До слуха наших обывателей это «исследование» дошло лишь в 90-х годах, причём (что важно) книга не была переведена на русский язык и большинство из тех людей, которые принялись заявлять с тех пор – мол, «общеизвестно» – Гоголь имел гомосексуальные наклонности, книжку-то не читали вовсе, пользуясь лишь какой-нибудь «рецензией», написанной о ней, или отрывочными «ссылками» на её текст.

Между тем творение это при детальном ознакомлении разочаровывает топорностью поделки, будто автор сработал её спустя рукава. Она ниже критики, намного ниже. Существует немало мистификаций, посвящённых Гоголю, и выдумка господина Карлинского в их чреде – далеко не самая удачная. Однако на людей инфантильных (я не сказал «глупых») книжка имела воздействие, вернее, её шлейф создал определённое шевеление. Книжонка произвела на свет те «споры», что проросли в общественном сознании, как грибница. И вот возник странный феномен, появились люди, которые ухватились за имя Гоголя, желая (вслед за господином Карлинским) использовать гоголевское имя в «борьбе за права ЛГБТ». Другая же (и основная) часть наших людей постаралась проигнорировать эту возню. Однако (что было для меня бесконечно удивительно) появилось некоторое число тех товарищей, что поспешили «поставить клеймо» на Гоголя, заподозрив его в «гомосятине» (извините за жаргон, но здесь это, к сожалению, уместно). И с тех пор завертелось, ох завертелось!

Воронка! Возникла настоящая воронка, имеющая свою упрямую энергетику. Однако всё это происходило и происходит не просто так, ведь это есть маркер, важный лакмус для нынешнего периода, нынешнего исторического момента.

Дело в том, что нынче, паче чаяния, наше общество оказалось инфицировано (по-другому не скажешь) «гейской тематикой». Она так властно захватила общественное сознание, что я теперь смотрю на это с некоторой тревогой, поскольку она стала похожа на истерию. И что более всего странно и более всего любопытно – у нас, в России, не так и часто можно отыскать представителей «нетрадиционной ориентации», во всяком случае в реальной жизни, не «в телевизоре», однако каждый второй у нас нынче, а то и каждый первый стал борцом против «гомосятины», и, должен признаться, я и сам являлся подобного рода «борцом» по молодости лет.

Надо покаяться, в те годы (когда русскоязычный Интернет только зарождался) я пописывал и размещал в Сети рассказики с претензией на сатиру, в которых время от времени фигурировали геи в анекдотичном виде. Мне казалось, что это всего лишь безобидная насмешка над ними и над той реальностью, что окружала нас. Но чем дальше, тем больше я стал наблюдать возникновение, а затем нарастание какого-то странного, нездорового процесса, похожего на психоз, укоренившийся в общественном сознании, который закручен, помимо прочих нюансов, вокруг темы гомосексуализма. И теперь, как социолог, я вижу, что это девиация. Да, к сожалению, это девиация на уровне целого общества, причём не только российского или постсоветского, поскольку распространение этой странной аномалии имеет гораздо более широкие рамки.

Сейчас тема гомосексуализма в самых разных «вариантах» почти каждую минуту всплывает в разговорах молодёжи, да и не только её. Вместо слов «негодяй», «подонок», «отщепенец», или, допустим, «странный человек», либо множества других мы сейчас используем одно лишь нецензурное слово на букву «п», частота его упоминания превысила все мыслимые пределы. Что-то вышло за рамки нормы, и большая сфера неосознанных фобий замкнулась вдруг на этой теме.

Вторым составом, паровозиком к этому процессу, присоседилась тема «педофилии». О, это настоящий вирус сознания! Я с ужасом наблюдаю за теми «экспериментами», которым волей-неволей подвергают детей, что вынуждены расти в нынешнее время. Ещё недавно, ещё тридцать лет назад, никто не поверил бы, что так может сложиться, что дети станут шарахаться от прохожего, что в общественное сознание окажется внедрён столь глумливый, столь чудовищный вредоносный вирус.

Понятное дело, что те страхи, которые навязаны едва ли не большинству детей, защитить-то их в критической ситуации (коль она и в самом деле возникнет) не сможет, скорее наоборот, стресс многократно усилит беду и просто уничтожит психику ребёнка.

«Гейская тема» сейчас – это и орудие, и инструмент, и превосходное средство для манипуляций самого разного свойства. Столько у неё «кармашков», что диву даёшься!

Когда я начал удивляться масштабу этой раздувшейся аномалии сознания, я