В Московской битве. Записки командарма - Филипп Иванович Голиков

В то же время создавалась угроза охвата частей 330-й и 326-й стрелковых дивизий с флангов. Это произошло, во-первых, в связи с переходом противника в наступление со стороны Людиново и Жиздры в направлении Сухиничи с одновременными попытками помочь этому удару атаками из района Милятинский завод, Чипляево, Фомино 2-е, Фомино 1-е. В связи с этим от аэродрома пришлось взять оба полка 330-й стрелковой дивизии и вернуть их в район Кирова.

Во-вторых, осложнилось положение с составом сил нашей армии на ее правом фланге. Справа от 326-й дивизии у нас находилась совсем небольшая, но стойкая 239-я стрелковая дивизия. Она занимала очень выгодное положение в районе Чумазово, Яковлевка, Высокая Гора, Лощихино. Это всего лишь в 4–5 км от узловой станции Занозная и с. Бахмутово. По настойчивому требованию командующего фронтом и эта дивизия перешла в подчинение командира кавалерийского корпуса генерала Белова, который в 3 часа 18 января отправил ее на северо-восток. В Лощихино из ее состава был временно оставлен стрелковый батальон, имевший всего лишь 23 штыка и один станковый пулемет. (Да, так! Это не опечатка!) Между тем перед фронтом ушедшей 239-й дивизии еще 17 января были установлены значительные силы противника, группировавшиеся в Фомино 1-е, Сининка, Каменка, Яковлево, Бахмутово.

Пользуясь уходом 239-й дивизии, противник активизировал свои действия против открытого правого фланга 326-й стрелковой дивизии. На нее же теперь, по решению командования Западного фронта, возлагалась задача взять Завозную и Чипляево, что было явно непосильным.

Первоначально захват этих станций командующий фронтом возлагал на кавалерийскую дивизию из корпуса Белова. Дивизия эта должна была войти в 10-ю армию[96]. Но уже 8 января задача овладеть Занозной и Чипляевым фронтом была возложена на дивизию 10-й армии, а выдвижение в район Чипляево кавалерииской дивизии отменено[97].

Военный совет армии доложил командованию фронта, что противник оказывает 326-й стрелковой дивизии упорное сопротивление и что в силу этих причин она не сумеет выйти к Чипляевой и Занозной. В связи с этим мы просили 239-ю дивизию оставить в составе 10-й армии.

Ответ командующего гласил: «Это невозможно».

В общем же, не вдаваясь в подробности, приходится сказать, что из 10-й армии на усиление кавалерийского корпуса вновь были взяты две дивизии – 325 и 239-я – обе с правого фланга широко и веерообразно растянутой полосы ее действий.

Можно считать, что на этом наступательные действия 10-й армии в период общего наступления Западного фронта закончились[98].

Каков же общий итог?

Армия в короткий срок выполнила задачу, овладев к 8—11 января важным в оперативном отношении рубежом: Мосальск, Киров, Людиново, Зикеево, Щигры. Она продвинулась от Оки на 140–150 км со средним темпом 13–14 км в сутки.

Однако в центре обширного района, занятого армией, в Сухиничах, продолжала обороняться 216-я пехотная дивизия противника. Она создавала нам немалые помехи в маневрировании силами и неприятности морального порядка.

Теперь армия подошла довольно близко к жизненно важным для противника пунктам оперативного и стратегического значения. Ей оставалось 85 км до Вязьмы, 120 км до Дорогобужа, 95 км до Рославля, 85 км до Брянска и 160 км до Смоленска! А всего лишь 35 дней назад противник стоял в 25 км от Москвы, и Смоленск, удаленный от нее на расстояние около 400 км, являлся для врага глубоким тылом. Давно ли Гитлер требовал удерживать Оку как последний рубеж отхода своих войск на Востоке?

Положение было теперь следующим. После занятия 8 января Мосальска и 11 января Барятинской наши правофланговые (325, 326 и 239-я) стрелковые дивизии вели бои с разрозненными частями трех дивизий противника северо-западнее Сухиничей. В центре 330-я и 323-я стрелковые дивизии вражеских сил перед собою почти не имели, но противник здесь прочно удерживал большой аэродром. Впереди этих двух дивизий находился обширный партизанский район, и сразу же была установлена связь с отрядами партизан. К тому времени, например, в Дятьково существовала советская власть и работал военкомат.

Труднее шло дело на подступах к Жиздре. Здесь противник сосредоточивал четыре дивизии и оказывал упорное сопротивление. Однако части 322-й стрелковой дивизии одно время сумели окружить Зикеево и успешно дрались за Щигры.

Может возникнуть вопрос: почему три правофланговые дивизии 10-й армии (325, 239 и 326-я) не стали немедленно развивать наступление к северо-западу? Причин несколько. Фронт армии был слишком растянут и ослаблен, сосед справа – 1-й гвардейский кавалерийский корпус – не шел рядом и вместе с 10-й армией для его удара на Вязьму, а еще от Козельска 27–28 декабря был повернут прямо к северу – к Бабынино и далее на Юхнов. В тяжелых боях он понес немалые потери, так и не овладев Юхновом. Наша правофланговая 325-я дивизия по освобождении Мосальска сразу же была изъята из 10-й армии и отправлена в распоряжение 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Через неделю то же было сделано с 239-й стрелковой дивизией.

Отправить одну ослабленную 326-ю дивизию от Барятинской в наступление к северу, северо-западу означало, что на всем центральном 60-километровом участке нашего фронта между Чипляево и Людиново у нас осталась бы одна 330-я дивизия в районе Кирова[99]. Пойти на это, конечно, нельзя было, тем более что мы уже знали о железнодорожных перебросках в район Брянска и Рославля свежих дивизий противника.

Захват войсками 10-й армии района Киров – Фаянсовая имел особое значение. Противнику он был нужен не меньше, чем железнодорожный узел Сухиничи. Суть дела в том, что железнодорожная линия Вязьма – Брянск, проходящая через узловую станцию Фаянсовая, имела первоочередное значение для оперативного взаимодействия всей можайско-ржевско-вяземской группировки противника с его войсками, действовавшими в районе Брянска, Орла и Курска. Военное значение освобождения 10-й армией Кирова далеко выходило за рамки тактического успеха местного значения. Киров имел важное значение для всей 10-й армии, для всех войск левого крыла Западного фронта. Ведь, овладев районом Кирова, мы разобщили 2-ю полевую и 2-ю танковую армии противника от действовавших севернее 4-й полевой, 3-й и 4-й танковых и 9-й полевой армий этой же группы армий «Центр». Таким образом, в результате прорыва между Калугой и Белевом, быстрого развития его в глубину оперативное построение группы армий «Центр» было рассечено, потеряло свое единство, главные силы группы были глубоко обойдены со стороны Кирова, причем ее правое крыло оказалось глубоко обойденным и с севера.

Существенное значение имело и то обстоятельство, что, выйдя в район г. Киров, мы получили отличнейшие возможности для широкой и глубокой связи со всеми партизанскими силами, действовавшими в огромном по территории и важном в военном отношении районе между Вязьмой, Смоленском и Брянском,