Часть 4. Приполярный Урал. Саранпаульская экспедиция - Александр Викторович Виноградов

наелся этих кушаний до отвала. В обед и ужин брал по несколько порций того и другого – цены были очень низкие, так как икра была с кусочками жира и их перед едой надо было удалять. А строганина осетровая была вообще кушаньем первоклассным.

Бывая в Берёзово, всегда приходит на память картина В. Сурикова "Меншиков в Берёзове". Однажды я не попал в гостиницу и попросился переночевать к одному из местных жителей на улице из частных домов. Приятной неожиданностью оказалось то, что хозяин оказался учителем истории местной школы, и, конечно, мы с ним разговорились на эту тему. По его словам, а он ссылался и на воспоминания местных стариков, кладбище, где был похоронен Меньшиков, располагалось на высоком берегу р. Вогулка, притоке С. Сосьвы, причём недалеко от их улицы. Так как берега были сложены очень мягкими сланцами, то река за 240 прошедших лет постоянно "съедала" по частям этот берег и смыла все захоронения в воду. Хотя была и другая точка зрения, утверждавшая, что место захоронения, особенно в вечной мерзлоте, должно сохраниться. Просто никто точно не знает, где искать.

Замена Ю.Ф. Дроздова. В.Н. Морозов. Наводнение. Лайка. Поездка на Урал. Снова реорганизация. М.В. Шалавин. Н.В. Кобозев. Рыбалка на Кемпаже. Москва – ВДНХ.

В феврале 1964 года пришло известие, что Дроздов Ю.Ф. от нас уезжает куда-то в Якутию, и прибывает новый начальник экспедиции. В принципе, большинство ИТР ожидало это событие – масса совершённых им ошибок, да и обычного невезения превысила критический размер. С самого начала его прибытия в экспедицию стало ясно, что человек попал не туда, где бы ему нужно было находиться и по возрасту, и по опыту работы. Часто разговаривая с ним, приходило какое-то ощущение, что он не совсем понимает, где он находится, и что конкретно сейчас надо делать. Условия работы в маленькой, тёплой и заасфальтированной Молдавии совсем не походили на суровые условия здешних мест, а обучаться и перестраиваться на ходу эта экспедиция не позволяла. Решения надо было принимать быстро, грамотно. Любая ошибка приводила к негативным последствиям. Я думаю, что и он это быстро понял и уже начал искать новое место работы. Вот только почему он опять рвался на Север, я так и не понял.

Вскоре прилетел и новый начальник экспедиции – Морозов Валентин Николаевич, крупный мужчина 65 лет с резкими, волевыми чертами лица и совершенно седой головой. Он много лет работал начальником экспедиции №101, расположенной в п. Ново-Алексеевка под Свердловском. Экспедиция занималась разведкой и добычей пьезокварца, и с её представителями мы уже имели дела в Толье.

Это был типичный представитель уже отошедшей сталинской эпохи из времён "когда план – закон, а за невыполнение – только одно наказание – высшая мера" и "когда спирт закусывали валидолом", как писал О. Куваев в своей блестящей повести "Территория". Он был из того же ряда руководителей, что и один из управляющих треста "Бокситстрой" Карлюков из Североуральска и начальник Сибирской экспедиции Поляков А.И. из Енисейска. В хрущёвские времена их поснимали с должностей и погнали перекати-полем по всей стране. Так и Морозов уже несколько лет сидел на пенсии, и кто-то его "раскопал" и предложил Ю.Г. Эрвье для Саранпауля. Я не только думаю, но и уверен, что в молодые годы это был очень сильный руководитель, волевой, и на своём месте. Предприятие, которое много лет занималось добычей стратегического сырья, да ещё в те годы, могли возглавлять только такие сильные личности. Но сегодня это уже была бледная тень того старого руководителя. Не знаю, что было причиной – то ли возраст, то ли новые времена, но он не показал в руководстве экспедицией каких-то особых качеств.

Жил он, в основном, воспоминаниями о прожитых годах, старом времени и отдельных случаях из его производственной жизни. Занимал отдельный трёхкомнатный коттедж, и одному ему там было явно скучно. На выходные дни он собирал к себе несколько человек – на столе появлялась водка и закуска – в основном, вяленый сырок, и разговоры шли часов до 3-4 утра. Иногда играли в карты, но без расплаты наличными деньгами. Меня он почему-то тоже ввёл в этот круг избранных. Электростанция прекращала свою работу в 12 часов ночи, и дальнейшие посиделки шли при свечах. Из всех его рассказов запомнился один эпизод: ещё в сталинские времена вдруг к нему в экспедицию приехал ревизор с очень "широким" мандатом. Несколько дней он проводил в разных местах в поисках чего-то. Работники экспедиции терялись в догадках, а сведущие могли только догадываться. Только когда он закончил свою работу и подписал акт, сказал Морозову, что приехал по личному указанию председателя Госконтроля СССР Л.3. Мехлиса. К последнему поступил донос, что Морозов В.Н. сдаёт государству не весь добытый пьезокварц, а часть его где-то утаивает. Цель ревизора была найти это утаённое и после этого Морозова арестовать. Мехлис Л.3. был настолько одиозной и безжалостной личностью в те времена, что никаких сомнений на эту тему и быть не могло.

Самое же интересное было в том, что объём добычи кристаллов этой экспедицией был небольшим и исчислялся десятками килограмм в месяц. Поэтому, чтобы план выполнялся регулярно, большое перевыполнение не показывали, а излишки прятали, чтобы из них потом добавлять до плана при неблагоприятных результатах очередного месяца. В данном случае заначка тоже была, но она лежала в личном сейфе Морозова В.Н., куда ревизор не догадался заглянуть.

Этой же зимой в посёлке экспедиции был построен рубленый 4-квартирный дом, куда мы и переехали от Варвары Васильевны. Квартиры были простейшей конструкции – одна комната, кухня с кирпичной печью и плитой, сенцы и высокое деревянное крыльцо. Зимой топили дровами, причём затапливали печь сразу придя с работы и топили до самой ночи, и только ночью она "отдыхала". При таком режиме даже в сильные морозы утром была плюсовая температура, правда, не намного выше нуля и одеваться надо было быстро.

Весна этого года начиналась как обычно, и ничто не предвещало неприятностей. Однако после начала ледохода вдруг начался быстрый подъём воды в Ляпине, и Саранпауль начало топить. 2-я и 3-я деревни села превратились в островки, часть домов затопило до окон. Вода поднялась в нашем железном складе на 2 метра. Хорошо, что грузы успели поднять на верхние стеллажи. Была даже подтоплена дорога из села в посёлок экспедиции. Через какое-то короткое время у одного из домов потоком снесло баню. Местная власть стала обращаться во все инстанции за помощью – в район и к руководству обеих экспедиций.