Единственная игра в городе: центральные банки, нестабильность и предотвращение следующего коллапса - Mohamed A. El-Erian

странами, в целом довольно низкие темпы роста будут поддерживать на экранах радаров риск разрушительной дефляции цен, мало что сделают для снятия чрезмерной задолженности и будут подпитывать политическую напряженность и социальное разочарование (а в случае некоторых европейских стран - бесправие, которое подпитывает рост нетрадиционных и антиистеблишментных партий и в некоторых случаях политический экстремизм). Между тем уровень безработицы и особенно безработицы среди молодежи в некоторых из этих стран будет оставаться тревожно высоким, вызывая понятное чувство квазипостоянной усталости от перестройки и реформ.

 

Четвертая группа состоит из тех, кого мы можем назвать "дикими картами". Это страны с региональным или системным влиянием, которые сталкиваются с особенно нестабильными перспективами.

Самой важной страной в этой группе является Россия. Западные санкции и снижение цен на нефть уже привели экономику страны к рецессии, способствовали бегству капитала, обвалу валюты и дефициту импортных товаров. Из-за возникшего внутриполитического давления президент Владимир Путин сталкивается с двумя вариантами, каждый из которых имеет радикально разные последствия для мировой экономики.

Президент Путин мог бы использовать эту возможность для возобновления конструктивных отношений с Западом с целью снятия санкций. В качестве альтернативы он мог бы и дальше периодически прибегать к одному из старейших политических маневров всех времен - использовать внешнюю геополитическую авантюру (в данном случае, уже аннексировав Крым и расширив участие России на востоке Украины, Ближнем Востоке и, возможно, даже в других регионах), чтобы отвлечь внимание своих граждан от все более тяжелой внутренней экономической ситуации.

Второй подход был бы неудачным и для России, и для Европы, и для мировой экономики.

Это может вызвать дополнительные санкции, в том числе против энергетического и финансового секторов России, что, в свою очередь, скорее всего, вызовет ответные санкции, которые нарушат поставки энергоносителей в Центральную и Западную Европу. Россия столкнется с еще более глубокой рецессией, угрозой гиперинфляции, сокращением резервов, еще более нестабильным валютным режимом и снижением кредитных рейтингов. В результате этого экономика страны, наряду с контрсанкциями, ввергнет центральную и западную Европу в рецессию - и все это станет сильным встречным ветром для мировой экономики.

Греция также входит в эту категорию, причем ее роль в еврозоне и ЕС более непосредственна. Ее нынешняя экономическая, финансовая и долговая траектория неустойчива. Страна нуждается в фундаментальном пересмотре подхода к своей экономической политике и способа, которым ее поддерживают европейские партнеры. Если говорить простым языком, это предполагает более разумную фискальную политику, глубокие структурные реформы, направленные на стимулирование роста, списание долгов и более гибкую поддержку ликвидности.

 

Хотя экономическая логика в значительной степени говорит в пользу Греции, способность нового правительства "Сиризы" добиться результатов в начале 2015 года была затруднена ошибками новичков в ведении переговоров с кредиторами, 2 а также неуступчивостью самих кредиторов. В результате экономика страны продолжала чахнуть, безработица застыла на уровне около 25 процентов, и, что очень тревожно, более 50 процентов молодежи остались без работы. Между тем, депозиты продолжали бежать из банковской системы, высасывая из нее еще больше кислорода и увеличивая зависимость страны от и без того неохотного ЕЦБ. В какой-то момент правительство было вынуждено закрыть банки на три недели, установить строгие ежедневные лимиты на снятие денег в банкоматах и ввести контроль за движением капитала.

Вопрос не в том, были ли основные игроки заинтересованы в том, чтобы Греция осталась в еврозоне. Они, безусловно, были заинтересованы. Проблема в том, что никто из них не предпринял необходимых решительных политических действий.

Что еще хуже, каждой стороне было трудно убедить другую в серьезности своих намерений. Таким образом, риск Graccident значительно возрос, что вылилось в экономическую "внезапную остановку" в июне-июле 2015 года - когда полный срыв переговоров, усиленный язвительными обвинениями и ожесточенными личными нападками, привел к банковскому обвалу, вынудившему беспорядочно закрыть банковскую систему. В сочетании с контролем за движением капитала, направленным на то, чтобы удержать все оставшиеся в Греции евро, это привело к краху экономической активности, торговли и доверия к системе. Даже туризм, ключевой сектор экономики Греции, был подорван. И без того тревожный уровень безработицы стал еще выше, и без того напряженные системы социальной защиты стали еще больше растягиваться, а бедность углублялась и распространялась.

За последние несколько лет остальная Европа приложила немало усилий, чтобы ограничить негативное распространение такой возможности. Были созданы новые институты с новыми инструментами управления кризисом. ЕЦБ принял меры по оздоровлению банковской системы региона и подготовил дополнительные "выключатели" для борьбы с заразой. Другие периферийные экономики, такие как Ирландия и Португалия, сделали многое, чтобы привести свои дома в порядок, включая повышение уровня защиты и самострахования.

 

Благодаря всему этому риск сопутствующего ущерба для еврозоны в целом был значительно меньше, чем в 2010 году, когда греческий кризис только разразился, и в июле 2012 года, когда он почти перешел в вирусную форму. Но это не значит, что не было негативных побочных эффектов. Они были, и их влияние (особенно политическая составляющая) еще не проявилось в полной мере.

Бразилия - еще одна дикая карта, которую следует отметить, хотя ее ситуация, конечно, не так плоха, как у Венесуэлы, самой нестабильной крупной экономики Латинской Америки. В конце концов, это относительно важная и глобально влиятельная экономика, а благодаря своим размерам и роли в Латинской Америке она оказывает важное демонстрационное воздействие на другие страны, как хорошее, так и плохое.

После обнадеживающих экономических успехов, достигнутых во время двух сроков правления президента Луиса Инасиу Лулы да Силвы и в первые годы правления президента Дилмы Руссефф, двигатели роста в стране заглохли. Вместо того чтобы продолжать необходимые реформы, Бразилия поддалась искушению попытаться выжать больше роста из старой, устаревшей, измученной и все более контрпродуктивной модели. Эта модель во многом опирается на неэффективные кредитные инвестиции государственного банка развития. Эта модель также поощряет коррупцию, которая, как показывают скандалы в Petrobras, крупной энергетической транснациональной корпорации страны, может достигать довольно высокого уровня.

Помимо неспособности обеспечить рост экономики, этот возврат к старому стилю статизма способствовал усилению инфляционного давления, создавая угрозу стагфляции в стране с по-прежнему высоким уровнем неравенства доходов и очагами действительно угрожающей бедности. В условиях реальной и настоящей угрозы возвращения к плохим временам высокой инфляции и разрушительных инфляционных ожиданий страна стала одной из немногих в мире, где центральный банк был вынужден повышать процентные ставки в разгар разочаровывающего экономического роста.

 

Испытав настоящий испуг на президентских выборах в октябре 2014 года, президент Руссефф может пойти по одному из двух путей, и, как и в случае с Россией, последствия для мировой экономики будут