Создатели Красной армии - Владимир Робертович Анищенков

Неторопливо следовали один выстрел за другим, пока не упали все двенадцать.

Баронесса, не спеша, сложила свой маузер, повесила его на бок, с тихим вздохом, подобным вздоху удовлетворенной страсти, подобрала поводья и, еще раз окинув потухшим, усталым взглядом убитых ею большевиков, шагом поехала по селу…»

Выходит, что не только «комиссары в пыльных шлемах» были грозными исполнителями «божией кары» на «той единственной гражданской».

Вожди белого движения взяли на себя суд и право мщения за поруганную честь России. Неоднократно они обращались к патриарху Тихону за благословением на «святое» дело. Но не было благословения на гражданскую междоусобицу. Чада русской православной церкви были и среди белых, и среди красных. Первосвятитель в своем обращении к пастве увещевал: «Пролитая кровь всегда взывает к новой крови, и отмщение – к новому возмездию.… Когда многие страдания, обиды и огорчения стали бы навевать вам жажду мщения, стали бы проталкивать в твои, православная Русь, руки меч для кровавой расправы с теми, кого считала бы ты своим врагом – отбрось далеко так, чтобы… никогда рука твоя не потянулась бы к этому мечу»[90].

«Мне отмщение и Аз воздам» (Рим.12: 19).

* * *

Важно учитывать и борьбу внутри самой Российской социал-демократической партии.

Уже с первых месяцев в партии эсдеков началась внутренняя борьба не на жизнь, а на смерть. Большевиками ленинцы стали себя называть после разделения партии. И с меньшевиками они вели решительную войну. После Октябрьского переворота уже внутри большевистской партии развернулась жестокая борьба, теперь уже между коммунистами-патриотами и коммунистами-космополитами. По именам вождей их называют сталинцами и троцкистами. Первые, стремясь построить социализм в одной стране, неизбежно восстанавливали былую мощь Российского государства как основу нового советского. Вторые мечтали о диктатуре пролетариата во всем мире, а Россия им нужна была для растопки пожара мировой революции.

Офицеров на свою сторону старались привлечь и те, и другие. Неизбежно военные специалисты попадали между жерновов внутрипартийной драки. Именно это стало поводом для беспричинной на первый взгляд гибели красного комсостава. В том кровавом месиве гибли все: и правые, и виноватые, и те, кто держался в стороне. И все же их трагическая гибель не была бессмысленной и напрасной. Именно они стали создателями новой армии – победительницы.

«Шпионская» волна репрессий накрыла «идейно подкованных», революционно сознательных троцкистов, выдвиженцев гражданской войны. По «делу Тухачевского» были осуждены и расстреляны: сам заместитель наркома обороны, маршал М.Н. Тухачевский, а также И.П. Уборевич, В.К. Блюхер, А.И. Корк и другие. Первый заместитель наркома, начальник политуправления Гамарник покончил жизнь самоубийством. Во время следствия были названы многие другие заговорщики. Органам НКВД были предоставлены широкие полномочия для разоблачения заговоров по всей стране. В результате были выявлены новые многочисленные группы заговорщиков и контрреволюционеров. Но «под горячую руку» попали и многие невиновные. Генералы и высшие офицеры: А.И. Верховский, Д.С. Шуваев, Н.Н. Петин, С.Г. Лукирский, И.И. Вацетис, А.А. Свечин, В.Ф. Грушецкий, М.И. Алафузо, Д.А. Кучинский, Ю.В. Саблин, М.К. Левандовский, А.Х. Артузов, К.И. Калнин, С.А. Меженинов были расстреляны. А.К. Климович, Я.Я. Алкснис, Я.З. Покус были осуждены и умерли в лагере или тюрьме. Впоследствии все они были реабилитированы.

К.К. Рокоссовский, В.Д. Цветаев, А.И. Тодорский, Я.Д. Чанышев были арестованы и порою подвергались жестоким пыткам, но остались жить и воевать за Страну Советов.

Оклеветан был и маршал Шапошников. Он был вызван в ЦК, где ему было предъявлено обвинение в передаче секретных сведений. Борис Михайлович с присущим ему самообладанием спросил своего обвинителя: «Голубчик, опишите мой кабинет и где находится сейф с документами?» Клеветник был разоблачен.

Генерал Александр Васильевич Горбатов писал в своих воспоминаниях: «Допросов с пристрастием было пять с промежутком двое-трое суток; иногда я возвращался в камеру на носилках. Затем дней двадцать мне давали отдышаться… когда началась третья серия допросов, как хотелось мне поскорее умереть!»

Некоторые «отделались» ссылкой. Немалое число пострадавших после реабилитации вернулось в строй и воевало на фронте против германцев.

Вероятно, мы рассмотрели не все подводные камни борьбы тех дней, которые, конечно же, были, но начать по возможности объективное расследование необходимо.

Военная наука в межвоенное время

Развитие советского военного искусства в межвоенный период было уделом генералов и офицеров старой Русской армии, военных специалистов Красной.

Выдающийся военный теоретик А.А. Свечин в своем фундаментальном труде «Эволюция военного искусства» утверждал: «История военного искусства представляет одну из тех специальных дисциплин, на которые разлагается общая история культуры. Военные учреждения занимают в строении государства столь важное место, войны, открывающие широкий простор жизнеспособным государствам и убирающие с арены истории дряхлеющие организмы, составляют столь существенную часть истории, что история военного искусства имеет не меньшее право на особое изучение ее в целом на протяжении веков, чем история религий, конституций, экономической жизни, права.…

В ряду военных наук история военного искусства представляет тот фундамент, на котором созидаются прочие военные дисциплины».

А.Е. Снесарев в статье «Единая военная доктрина» рассуждает об этой важной государственной установке: «Прежде всего, ясно выделяется элемент текущих государственных задач или достижений; эти достижения составляют целевую сторону общего содержания, намечают собою тот фонарь, на который военная доктрина направит национальные и исторические заветы народа, опыт его военной истории, основы военной науки и т. д. У некоторых народов такие достижения насчитывают за собою многие сотни лет: у Англии, например, неоспоримое господство на морях, кумиру чего вся страна поклоняется всем своим духовным и материальным достоянием; у других они тянутся десятки лет, как, например, у Германии – создание могучего среднеевропейского государства на платформе национального объединения; у некоторых, как у Японии – стремление на континент Азии и острова Великого Океана, как охватывающей нацию политический мотив, – мы видим рожденным чуть ли не на наших днях».

Важную роль в развитии тактики сыграли труды А.И. Верховского «Общая тактика» (1923), «Огонь, маневр, маскировка» (1928), в которых было дано определение целей маневра, условий и способов его осуществления.

В «Тактике броневых частей» П.Д. Гладкова (1930) впервые были изложены принципы их применения в боевых действиях. Эти положения были развиты затем в труде С.Н. Амосова «Тактика мотомехсоединений» (1932). В работах А.Н. Лапчинского «Техника и тактика воздушного флота» (1930), «Воздушный бой» (1934) была впервые в отечественном военном искусстве разработана тактика ведения воздушного боя. В 1939 году вышла книга Л.А. Говорова «Атака и прорыв укрепленного района».

В эти же годы были опубликованы работы Д.М. Карбышева по военной инженерии, а также истории Русской армии: «Влияние условий борьбы на формы и принципы фортификации», «Военно-инженерное дело в Мировой войне», «Инженерная подготовка границ СССР», «Инженерная разведка», «Оборона Порт-Артура», «Разрушения и заграждения», «Инженерное обеспечение обороны», «Инженерное обеспечение наступательной операции».

Дмитрий Михайлович был одним