Создатели Красной армии - Владимир Робертович Анищенков

* * *

После революции продолжилось становление военно-медицинской службы при самом активном участии известного военного хирурга, ученого и организатора военной медицины, ученика Пирогова Николая Ниловича Бурденко. С фронта он вернулся в Юрьевский (Дерптский) университет на должность профессора кафедры хирургической клиники. Однако Юрьев вскоре был оккупирован немцами. Началась «очищение университета от русского влияния». Н.Н. Бурденко было предложено занять кафедру в «онемеченном» университете, но он отказался и вместе с другими профессорами переехал в Воронеж, где и стал одним из организаторов Воронежского университета.

В Воронеже он помогал организовывать военные госпитали.

Были созданы специальные курсы для студентов и врачей по военно-полевой хирургии при Воронежском университете.

Основными направлениями научной работы Бурденко стали общая хирургия, нейрохирургия и военно-полевая хирургия, включая устранение болевого шока, лечение ран, переливание крови и обезболивание.

Бурденко считал необходимым выделить нейрохирургию в самостоятельную научную дисциплину. Переехав в Москву, он открыл в факультетской хирургической клинике Московского университета нейрохирургическое отделение, став его профессором. Со временем факультет был преобразован в Первый Московский медицинский институт имени Сеченова. Н.Н. Бурденко был избран директором хирургической клиники при институте. Этой клиникой он руководил до конца своей жизни. Теперь она носит его имя.

На базе нейрохирургической клиники Рентгеновского института в 1932 году был учрежден первый в мире Центральный нейрохирургический институт (ныне Институт нейрохирургии имени Н.Н. Бурденко).

По инициативе Бурденко была создана кафедра военно-полевой хирургии на медицинском факультете Московского университета.

На основе своего боевого опыта и изучения материалов прошлого Николай Нилович подготовил «Положение о военно-санитарной службе Красной армии» и составил инструкции по хирургическому обеспечению войск.

Все это в значительной мере помогло создать систему военно-медицинской службы Красной армии и подготовить ее к началу Великой Отечественной войны.

Борьба против Красной армии внутри Советской России

Как правило, это называют «сталинскими репрессиями». В последние десятилетия усиленно внедряется мнение, что репрессии организовали зловредные советские руководители против собственного народа и армии. Напомним, что так называемый красный террор был объявлен в середине 1918 года после покушения на Ленина, убийства Урицкого, восстания левых эсеров и разрастания гражданской войны. В те годы террор был многоцветным: и красным, и белым, и зеленым, и черным. Террор против большевиков-«узурпаторов власти» был не менее жестоким. Вся страна была охвачена террором и беспричинными убийствами. Это не в оправдание. Любое убийство есть грех, если оно не является защитой слабых и беззащитных, обороной от захватчиков и насильников.

Под особым присмотром в те годы были золотопогонники. Их арест был делом обыденным. Однако в большинстве случаев дело заканчивалось освобождением. И очень часто поступлением на службу в Красную армию. Военные специалисты стали решающей силой в противостоянии интервенции и контрреволюции. Даже несмотря на многочисленные измены и переходы на сторону врага, бывшие офицеры и генералы царской армии занимали высшие должности в армии и военном ведомстве. При этом опасность ареста оставалась ежедневной. После победы в гражданской войне заслуженные краскомы занимались переформированием армии и подготовкой военных кадров.

Первый удар по «бывшим» был нанесен в 1930–1931 годах. Крупное дело против старых военспецов под названием «Весна» было устроено сотрудникам ОГПУ Леплевским (впоследствии он был расстрелян и не реабилитирован) под руководством Ягоды.

Иногда это дело называют «Георгиевским», поскольку подозрительная группа военспецов – георгиевских кавалеров собиралась для воспоминаний о былых славных годах и порою нелестно отзывались о существующих порядках. Всего было арестовано по некоторым данным более 3 тысяч человек. В их числе многие люди, принесшие победу Красной армии в гражданской войне: А.Е. Снесарев, М.Д. Бонч-Бруевич, Ф.Ф. Новицкий, А.И. Верховский, А.А. Свечин, В.А. Ольдерогге, А.А. Балтийский, А.Е. Гутор…

По сфабрикованному делу был расстрелян генерал П.П. Сытин. Однако на этот раз большинство осталось в живых, а некоторые даже продолжили службу. Снесарева от расстрела спас Сталин. В записке Ворошилову он написал: «Клим! Думаю, что можно было бы заменить Снесареву высшую меру 10-ю годами». Заслуженный генерал, Герой Труда отбывал срок на Соловках и был досрочно освобожден через три года. Похожая судьба ждала генерала Верховского. Сухой официальный документ гласит: «По постановлению Коллегии ОПТУ от 18 июля 1931 года “за антисоветскую деятельность” Верховский был осужден к высшей мере наказания – расстрелу, по постановлению того же органа от 2 декабря 1931 года высшая мера наказания была заменена заключением его в концлагерь сроком на 10 лет. 17 сентября 1934 года Верховский был досрочно освобожден».

Приведем письмо наркома К.Е. Ворошилова в Политбюро ЦК ВКП(б): «Тов. Сталину. Посылаю копию заявления Верховского А.И. и его статьи: “Выводы на опыте русско-японской войны 1904–1905 годов с точки зрения нашей борьбы против японского империализма в 1934 году”. Если и допустить, что, состоя в рядах Красной армии, Верховский А.И. не был активным контрреволюционером, то во всяком случае другом нашим он никогда не был. Вряд ли теперь стал им. Это ясно. Тем не менее, учитывая, что теперь обстановка резко изменилась, считаю, что можно было бы без особого риска его освободить, использовав по линии научно-исследовательской работы. Ворошилов. 9 мая 1934 года».

Александр Иванович находился в Ярославской тюрьме до 17 сентября 1934 года. Ему, однако, разрешали писать научные работы, которые пересылались наркому Ворошилову. Его труд «Глубокая тактика» Климент Ефремович переправил И.В. Сталину. Вскоре Верховский был досрочно освобожден из-под ареста и возвратился в Москву.

Уже в этом деле впервые фигурировал Тухачевский, но в тот раз его после очной ставки с Какуриным и Троицким признали невиновным. До следующего дела.

На первый взгляд полная несуразица и глупость – преследовать своих спасителей. Но такова сущность любой революции. Террор обязательно сопровождает революционные встряски. И остановить раскрученный маховик самоуничтожения так же сложно, как и выиграть гражданскую войну. Остановка наступает только в случае полной победы одной из сторон. Репрессии 1930-х годов есть продолжение революции, но в измененном виде. В 1937—38 годы последовала новая вспышка революции. И проходила она сразу по нескольким линиям: революция – контрреволюция, большевики – эсэры, троцкисты – сталинисты, военспецы – выдвиженцы из народа, армия – НКВД, старый состав НКВД (ставленники Ягоды) – ежовцы. Сюда же примешивались: антибольшевистский заговор, антисталинский заговор, антиворошиловский заговор, шпионская деятельность, выступление партноменклатуры против демократизации партии и советов, ну и банальное сведение личных счетов «под шумок». Все это называлось борьбой с контрреволюцией. Горючая смесь. Она не могла не взорваться. И взорвалась. Да так, что брызги крови до сих пор не удается отмыть.

В то же время эта кровавая встряска была своего рода очищением от революционной прослойки.

В 1937—38 годах в первую очередь пострадала верхушка НКВД, которая и проводила предыдущие репрессии, «пламенные революционеры», а также красные командиры, выдвиженцы гражданской междоусобицы. Немало было и невинно пострадавших. Вот для того, чтобы избегать ошибок, и было принято решение отдавать расстрельные списки на подпись высшим