Фарангис - Махназ Фаттахи

Из-за нестабильного и опасного состояния свекрови врач не разрешил выписывать ее из больницы и строго-настрого запретил огорчать плохими вестями, которые могли усугубить ее здоровье. Мне же позволили уехать домой. С этой новостью я будто бы получила новый глоток жизни.

Солнце озаряло своими лучами нашу палату сквозь окно, выходившее на больничный парк, в котором изредка прогуливались пациенты вместе с посетителями.

– Когда выйдешь за пределы больницы, будь осторожна, – сказала свекровь перед моим отъездом. – Береги себя и дочку, и захаживайте ко мне почаще, пожалуйста.

– Обязательно. Вы тоже поскорее поправляйтесь и возвращайтесь домой. Нам понадобится ваша помощь.

– Пока еще раны от осколков гноятся, но, даст Бог, я скоро выздоровею и увижу свою внучку.

Собрав вещи с помощью Алимардана и взяв список необходимых лекарств, я наклонилась к свекрови, чтобы поцеловать ее, и мои глаза вновь наполнились слезами.

– Мама, помните, что вы – наша гордость, – сказала я дрожащим голосом, взяв ее за ту самую руку, которую когда-то клала на грудь ее умирающего сына. – Мы очень любим вас и ждем. Выздоравливайте поскорее.

Через 40 дней пребывания в больнице, когда свекровь уже находилась в доме у своего брата, ей рассказали о смерти Гахрамана.

Глава 10

В 1985 году, когда Ибрахиму исполнилось 22 года, мы решили засватать для него девушку, которая была нашей родственницей из города Кофравар. Подобная идея казалась нам настоящим глотком свежего воздуха после всего того, что мы пережили. Свадьба, как мы надеялись, должна была вновь пробудить в нас давно забытый вкус к жизни и желание радоваться. Поэтому, спросив разрешения и благословение у семей, которые все еще соблюдали траур по своим погибшим, сев в микроавтобус и взяв с собой гостинцы: рис, разнообразные сладости и мясо, – мы отправились в Кофравар, чтобы попросить руки дочери наших родственников. Получив их одобрение, через три месяца мы решили сыграть небольшую свадьбу, на которую, разослав пригласительные открытки, мы позвали и родственников, и друзей, и даже бойцов КСИР. Кто-то смог раздобыть музыкальные инструменты, ведь измученные трауром сердца людей так истосковались по музыке! В воздухе витала атмосфера радости. Женщины готовили плов с говядиной в огромных казанах, а затем раскладывали его по большим тарелкам, каждая из которых была предназначена для троих людей.

– Ибрахим, пришло время привезти невесту из Кофравара, – сказала я брату.

– Я не могу ехать… Лучше вам поехать и забрать ее без меня. Нехорошо мне, жениху, ехать за невестой, – запинаясь и стесняясь, ответил Ибрахим, который еще ни разу не видел свою будущую жену.

В итоге через некоторое время невесту привез Рахим. Ее вывели к гостям под звуки музыки и веселого улюлюканья женщин, вытирающих слезы не то от счастья, не то от боли, о которой они смогли ненадолго позабыть. Все мы скучали по тем, кто уже больше никогда не сможет разделить с нами подобные счастливые моменты жизни, но все понимали, как важно нам было в тот момент немного отвлечься. Я же часто ловила себя на мысли о том, что периодически смотрю на небо в страхе, что над нашими головами вновь покажутся военные самолеты, предвестники новых страданий и боли.

Невеста была очень юной двенадцатилетней девочкой. Она была настолько мала, что даже в своей красной фате терялась среди гостей, которые окружали ее и радостно кричали.

Через несколько дней после свадьбы я застала брата собирающим вещи.

– Куда ты собираешься, Ибрахим?

– Туда, где я должен быть, – удивленно улыбнувшись, сказал он.

– Ибрахим, мы женили тебя для того, чтобы ты как можно реже нас покидал, – взволнованно сказала мама.

– Ничто не может заставить меня задерживаться здесь. Я должен идти.

– Послушай…

– Нет, это вы послушайте. Неужели вас обрадует, если я буду постоянно находиться здесь, а мои братья останутся одни в окопах, которые мы вырыли? Это то, чего вы хотите от меня? Пока враг шагает по нашей земле, мужчине стыдно отсиживаться дома!

Несмотря на все наши уговоры и наставления, Ибрахим все-таки собрал вещи и уехал на войну, пообещав возвращаться раз в месяц.

В марте 1986 года мы проводили в доме отца траурное мероприятие по случаю годовщины со дня смерти Джомэ. Прошел год с того момента, как не стало моего брата.

Зайдя в комнату, где отец сидел с родственниками, я собрала грязные стаканы и отнесла их к источнику.

«Как же часто Джомэ приходил сюда и плескался в воде… – подумала я. – Как будто это было совсем недавно…».

Недалеко от себя среди густой зеленой травы я заметила два цветка, бутоны которых уже полностью распустились. Несмотря на то, что праздник Нового года еще не наступил, весна, казалось, уже полностью вступила в свои права, и солнце, словно вырвавшись на свободу, сияло во всю свою буйную и неудержимую силу, проникая в каждый уголок.

«Мы не будем праздновать Навруз в этом году, – продолжала я размышлять. – Джомэ погиб в это время, и у нас еще столько погибших. Как тут можно думать о празднике?..».

Резко поднявшись с земли и взяв поднос со стаканами, я отправилась домой.

– Отец, куда ты идешь? – удивленно спросила я, увидев отца с посохом в руках, выходящего из дверей.

– Пойду пасти овец, а ты побудь с гостями. Мне что-то нездоровится…

– Лучше я сама выведу овец, папа. Вернись домой.

– Нет, я сделаю это сам! – поправляя воротник, уверенно и категорично ответил он. – Я хочу подышать свежим воздухом.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Провожая взглядом заметно сгорбившегося за эти годы отца, я долго наблюдала, как он медленным шагом ступает по земле и бьет своей палкой о камни, чтобы овцы продолжали идти. Я знала, что папе хотелось побыть одному и вдоволь наплакаться.

После ухода отца родственники тоже решили вернуться домой, а мы с мамой принялись готовить хлеб. Мама раскатала тесто и пекла его в печи, а я аккуратно складывала лепешки в стопку, периодически поглядывая за Рахманом, который за домом играл с соседскими детьми.

– Иди к сыну и последи за ним. Я сама тут справлюсь, – сказала мама, заметив мое беспокойство за ребенка.

– Нет, я останусь и помогу.

Через час, отряхнув свое платье и намочив лицо, мама взяла несколько готовых лепешек и, увязывая их в ткань, спросила:

– А где Сима?

– Не знаю. Сима! Сима!

– Да, мама! – послышался веселый голос сестры с улицы. – Я играла с девочками. Тебе помочь?

– Отнеси отцу этот хлеб