История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

приверженцы короля охотно согласились отвести свои войска в Корнуолл, после чего стороны заключили перемирие, дабы без всяких помех продолжать переговоры. За этими переговорами мы их пока и оставим, а сами бросим беглый взгляд на северную Англию и расскажем по порядку, каким образом пришлось ей нести свою долю тяжкого бремени Гражданской войны и порожденных ею бедствий.

Глава VI

(1645)

Покидая Йоркшир, король по просьбе джентльменов названного графства велел сэру Томасу Глемему остаться в Йорке и поручил ему начальство над войсками, которые тот найдет нужным набрать для отражения неприятельских вылазок из Гулля: засевший там Готэм-младший совершал дерзкие набеги на округу, между тем как отец его не слишком рвался в бой, полагая, что, дождавшись решительного успеха одной из сторон, он сумеет использовать его к собственной выгоде. Люди, всего более сочувствовавшие Парламенту — из коих самыми влиятельными были лорд Ферфакс и его сын, и от которых король тогда в столь малой степени ожидал серьезного вреда, что, уезжая из Йорка, оставил их всех в их поместьях, хотя вполне мог, если бы почел за нужное, арестовать и увезти с собой — предпочитали наблюдать за событиями, но не ввязываться в войну, в убеждении, что все споры решит одна-единственная битва, после чего все королевство с готовностью покорится победителю. Я даже склонен думать, что никакое мнение так сильно не способствовало продолжению и затягиванию войны, как господствовавшая в ее начале всеобщая уверенность в том, что она быстро закончится. А так как в ту пору обнаружилось лишь одно важное разногласие, грозившее ввергнуть страну в смуту, и касалось оно начальства над милицией — король распорядился, чтобы руководство и командование ею осуществлялось на основании приказа о созыве ополчения, Парламент же издал на сей счет собственный ордонанс — то державшиеся различных взглядов джентльмены положили между собой в этот спор не вмешиваться, ничью сторону не принимать, но сидеть смирно. Такое решение имело, пожалуй, смысл для сторонников Парламента, которые в массе своей были скорее исполнены слепого благоговения перед именем этого собрания — роковая эта болезнь поразила тогда все королевство — нежели серьезно увлечены страстями и замыслами самых неистовых его членов, и которые отлично понимали, что огромное большинство родовитых, уважаемых и влиятельных особ в стране непременно воспротивится их действиям, ведь, кроме лорда Ферфакса, лишь немногие люди с высокой репутацией и обширным состоянием готовы были идти с ними одной дорогой. Со своей стороны, приверженцы короля считали свой долг исполненным: они уже набрали и отправили Его Величеству два хороших полка пехоты, один — под началом полковника Джона Белласиса, младшего сына виконта Фолкенбриджа, а другой — под командованием сэра Уильяма Пеннимена, два полка драгун, полковника Данкома и полковника Гоура, и несколько эскадронов кавалерии, а так как король находился слишком далеко и высылать ему новые подкрепления не существовало более возможности, то йоркширцы пришли к заключению, что теперь единственная их задача — поддерживать мир в собственном графстве, дабы оно не могло причинить ущерб делу короля, посылая солдат в армию графа Эссекса или как-либо поддерживая гарнизон Гулля; подобно другим англичанам, они полагали, что спор между королем и Парламентом решит первая же битва. После этих размышлений и обсуждений условия договора были составлены, утверждены и подписаны лордом Ферфаксом и Гарри Белласисом, прямым наследником лорда Фолкенбриджа - двумя рыцарями, представлявшими Йоркшир в Палате общин, и вдобавок близкими родственниками, которые относились друг к другу с величайшим расположением до тех пор, пока их не развело различие политических мнений и пристрастий: первый с началом смуты принял сторону Парламента, второй же выказал блестящее мужество и рассудительность, защищая дело короля.

Вместе с ними статьи договора, являвшегося в действительности не чем иным, как соглашением о нейтралитете, подписали главнейшие особы обеих партий; они взаимно обязались его соблюдать, воздерживаясь от помощи любой из сторон. Из джентльменов парламентской партии в Йоркшире только двое отказались признать этот договор — Готэм-младший и сэр Эдуард Родс (более именитый, но пользовавшийся меньшей известностью и уважением в своем графстве.) Однако Парламент, едва узнав об этом деле, бурно вознегодовал; в мягких выражениях (хотя по сути весьма оскорбительным образом) он упрекнул лорда Ферфакса и его сподвижников в том, что они позволили себя надуть и одурачить противной партии, после чего объявил, < «что ни одна из сторон договора не имела права его заключать и обязывать к соблюдению нейтралитета жителей графства, ибо подобные акты относятся к исключительным полномочиям Парламента, представляющего все королевство; что отказ отдельных графств от помощи другим незаконен и опасен; что попытка частных лиц приостановить исполнение ордонанса о милиции есть дерзкое умаление власти Парламента, а потому последний > полагает долгом совести воспрепятствовать дальнейшему осуществлению этого договора и запрещает жителям названного графства соблюдать подобный нейтралитет, ибо если он, Парламент, позволит отдельным графствам обособляться от остального королевства, то по этой причине всю страну непременно постигнут гибель и разорение». Затем Палаты объявили, что «ни лорд Ферфакс, ни прочие йоркширские джентльмены, подписавшие означенное соглашение, ни какие-либо иные жители графства не являются в какой-либо мере связанными его условиями», и потребовали, чтобы все они вернулись к прежним своим решениям, имевшим в виду помощь и содействие Парламенту в защите общего дела, < и впредь строго следовали указаниям Парламента, комитета лордов и общин и графа Эссекса. М-ру же Готэму и сэру Эдуарду Родсу велено было исполнять прежние инструкции, иначе говоря, задерживать и брать под стражу всех, кого Парламент объявил делинквентами. >

После принятия такой декларации не только сидевший в Гулле Готэм-младший уже без всякого удержу и стеснения предался откровенно враждебным действиям, но сам лорд Ферфакс и все джентльмены его партии, подписавшие упомянутые статьи и предпосланное им заявление, вместо того, чтобы оскорбиться несправедливыми упреками Парламента, покорно подчинились его безрассудным приказам и, забыв о прежних своих торжественных обещаниях и обязательствах, стали деятельно готовиться к войне, со всей поспешностью вербуя солдат.

По этой причине партия короля всюду оказывалась в чрезвычайно невыгодном положении, ибо ее приверженцы с педантической строгостью исполняли обещания и в поступках своих являли величайшую нравственную щепетильность, полагая, что единожды запятнав свою репутацию и честь, они уже никогда не смогут достойно служить делу Его Величества — хотя иные из взятых ими обязательств оборачивались для короля очевидным ущербом. Между тем их противники не страшились рисковать своим добрым именем ради любых близких выгод и мирских преимуществ, в убеждении, что всякую вину снимет с них очередное постановление Палат,