Незнакомцы - Мария Анатольевна Акулова

— Расул утром привезет.

— Хорошо.

Руслан давит на мой подборок и немного оттягивает нижнюю губу. Я не сопротивляюсь. Расслабляю челюсть, чувствуя его приближение и позволяя себя поцеловать.

В мозгу взрывается. Сгорает запрет за запретом.

Казавшееся невозможным становится сорокаградусной реальностью.

Мимо несутся машины, а пальцы Руслана спускаются на мою шею, чтобы сжать.

Я позволяю Незнакомцу глубоко целовать себя посреди окружной города, который, по слухам, негласно принадлежит Яровею.

Глава 25

Руслан

Этот город принадлежит Яровею. А я с каждым днем всё ближе к сундуку с кощеевой смертью.

В ангаре нас пока что двое: я и Вяземский. Расул опаздывает, чем пиздец как злит. Щенок «оправдался», сообщив, что ждет, пока «наша конфета» выберет себе красивое белье на вечер.

Он пытается вывести меня на эмоции систематически. Я систематически не реагирую.

Конфета не наша. Она моя. И он ее как не трогал пальцем, так и не тронет. А я…

— Блядь, сколько можно ждать? — Вяземский выругивается, наматывая очередной круг по ангару. Его задница привыкла к креслу в кабинете. Из нас троих он рискует меньше всего, а всё равно в постоянном напряжении. Бесится.

Я ничего не отвечаю. Тоже злюсь, но происходящее вокруг слишком важно, чтобы позволять себе лишние эмоции. Я и так многое себе позволил.

Медленно пролистываю переписку с мажоркой всё выше и выше, коротая время. Она действует на меня медитативно. Как будто всё это — вообще не игра.

Лолита оказалась девственницей, Расул угадал, а я вот нет. Она общалась и вела себя очень открыто. Практически нарывалась на трах с таким отчаяньем, что мне даже в голову не пришло бы. Думал, в чем-то перегибаю. Она принимала меня сжавшись, скованно. Потом сама призналась.

Дура-дурой. Бесстрашная. А ещё желанная и дохуя горячая.

Я опрометчиво решил сыграть для нее меньшее зло, и это был ебучий выстрел в колено себе. Последнее, что мне стоило бы делать, это ставить себя на место ее бати, который должен, но не сможет защитить. Я циник. Мой знак — Tiwaz. Я не имею права рефлексировать и взвешивать зло, которое чиню, в сравнении с добром, которое, может быть, за ним придет. Но с ней… Так часто думаю об этом.

Вряд ли даже Вяземский себе представлял, насколько легко нам будет через неё зайти. Будет или было бы.

Будет или было бы, Рус?

Ангарные ворота скрипят, наконец-то впуская третьего участника нашего веселого-смертоносного квеста.

Расул заходит в помещение в водительском костюме. Держит руки в карманах. Движется вальяжно. На сукиных губах поигрывает улыбка.

Он кивает Вяземскому и с ухмылкой — мне.

Щенок думает, что дохуя преуспел. И пофиг, что без меня он еще с полгода возил бы жопу младшего Зернова, не находя возможности перепрыгнуть в охрану Яровея.

Всё сложилось в моей голове.

Но именно в этом задании я, сука, впервые чувствую себя настолько злым гением.

Лолита становится ключом всё от большего количества дверей. Станет ли ключом от последней — не знаю. Знаю, что через нее будет легче всего.

Мы все тут это уже знаем, потому что я сделал ход… Или глупость.

— Извините за задержку. Возил попку нашей принцессы по дохуя важным делам.

Бросаю на Расула тяжелый взгляд, но ничего не говорю. Он питается чужим страхом и раздражением. Он как падальщик ориентируется по запаху. Перед ним нельзя обнажать реальность. Можно только демонстрировать силу и заявлять права.

— Ты хотя бы что-то полезное делаешь? — Спрашиваю ровно, заставляя парня кривиться.

Он сгоняет пыль с высокого табурета и садится на него, переводя взгляд с меня на Вяземского.

Желание сбить с него спесь иногда достигает во мне пограничных значений. И никакого восторга от того, что он возит попку моей принцессы, во мне нет. Но так, сука, максимально удобно. Мне. Её. Иметь.

— Я вожу младшую. Иногда жену. На задания меня ещё не берут. Мужик, который работал до меня, был чисто по вопросам семейства, поэтому сложно…

— Ну уж как-то попробуй справиться. Или ты думаешь я всё за тебя сделаю? — Расул выстреливает в меня остро-обиженным взглядом. А я просто получаю хоть какое-то удовольствие, его унижая.

Иногда кажется, закончим это дело, я сам его тихо придушу. Просто чтобы воздух стал чище. И если его кто-то грохнет в процессе исполнения наших задач — вряд ли расплачусь.

Он, уверен, чувствует ко мне то же. Относится так же. До сих пор не пережил, что девку себе взял я.

Прожигает своими темными глазами дыры в моем лице. Бессмысленно. Мы оба знаем, что пока я жив — я главный.

— Ладно, парни. Хватит, — Вяз со вздохом нас «мирит», хотя это и не требуется. Мы с Расулом взаимодействуем минимально. У нас разные уровни. Разные задачи.

Как вести себя с Лолитой он знает. Что будет, если рискнет к ней полезть, тоже.

— Я так понимаю, с Яровеевой девкой у тебя всё на мази? — Вяз спрашивает, задерживаясь взглядом на мне.

Тормозить нельзя, но в ангаре всё равно виснет пауза.

У меня с девкой… А хуй я вам скажу, как у меня с девкой.

Как с девкой раньше у меня ещё не было. И я не знаю, кого в этом винить: себя или её.

Она ведет себя отчаянно и опрометчиво. Рискует всем ради наших с ней встреч. Отдается в сексе. Открыта для всего, что бы я ни сделал и предложил.

В ней столько ярких, насыщенных эмоций, что меня, бывает, сносит. В её глазах проскальзывает страх, который она гасит доверием. Наивность делает её ещё более беззащитной. И из-за этого мое задание ещё более сложным.

Через неё зайти было бы элементарно. Но я горожу хуеву тучу интриг, чтобы продолжать её трахать. И оттягиваю.

— Всё по плану, — выдаю ровным голосом.

Вяземский поджимает губы.

— А можно нам твой план услышать? Раньше ты говорил "такое". Уже не "такое", правда?

Расул усмехается. Он отлично считывает скачок раздражения. Думает, мы с Вязом может зайти в клинч. Но нет.

— Пока что нельзя, — я отвечаю искренне, у Вяземского подрагивают ноздри и сжимаются губы.

Ему такой ответ не нравится, но приходится принимать. С шумным выдохом безопасник трясет головой и возвращается к моему лицу.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я тоже на это надеюсь.

— Зернов просил тебя передавать ему инфу про её свиданки с подставным пацаном? — перевожу тему и взгляд на Расула. Он расплывается в улыбке и кивает.

— Конечно, да. Я пизжу божественно.

Вот и