Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

Весть об этом дошла до Алиеноры. Возможно, она не удивилась, поскольку знала, что у младшего сына «поверхностный ум незрелого юнца»258. «Опасаясь, что легкомысленный юноша по совету французов предпримет шаги, направленные против своего господина и брата, мать забеспокоилась и пустила в ход все возможные средства, чтобы помешать его отъезду за границу. Вспоминая судьбу двух старших сыновей, которые скончались раньше срока из-за бремени многочисленных грехов, она сокрушалась и терпела сердечные муки. Она преисполнилась решимости сохранить мир между младшими сыновьями, чтобы их мать умерла более счастливой, нежели отец»259.

Алиенора поспешила в Англию. 11 февраля она прибыла в Портсмут – как раз вовремя, чтобы помешать Иоанну отплыть из Саутгемптона. Она арестовала его фламандских наемников и закрыла порты Ла-Манша, отрезав ему пути к отступлению. Она «всеми силами пыталась» вынудить Иоанна отказаться от предательских планов. При поддержке баронов и Уолтера Кутанского королева пригрозила конфисковать все замки и поместья младшего сына, если он бросит вызов матери и отправится в Париж. В конце концов, «благодаря собственным слезам и молитвами знати, ей с трудом удалось добиться от Иоанна обещания не пересекать границу»260. Иоанн в мрачном настроении удалился в Уоллингфорд, еще один королевский замок, который он присвоил.

Это фактически поставило крест на планах Филиппа вторгнуться в Нормандию. Французские бароны отказались нарушать мир Божий и нападать на владения крестоносца, отбывшего на Святую землю, поэтому руки Филиппа были надежно связаны. Тем не менее королева и регентский совет не хотели рисковать. Алиенора решила напомнить лордам Англии о клятвах верности королю, поскольку некоторые из них готовились переметнуться на сторону Иоанна. Она провела заседания Большого совета в Виндзоре, Оксфорде, Лондоне и Винчестере, на каждом из которых заявила о преданности Ричарду, и заставила всех магнатов заново присягнуть правящему королю. Она также приказала укомплектовать живой силой гарнизоны замков и городов на случай вторжения.

Находясь в Англии, Алиенора потребовала свою долю «золота королевы» в качестве помощи, взимаемой с главных ленников короны в связи с женитьбой короля. В награду за верную службу она пожаловала девице Амарии поместье Уинтерслоу близ Солсбери, после чего та пожертвовала половину поместья монахиням приората Эймсбери «во благо госпожи Алиеноры, королевы Англии»261.

Объезжая свои владения, «достойная матрона, королева Алиенора, посетила несколько домов, входивших в ее свадебный подарок» и расположенных в епархии Лоншана в Или, где до сих пор действовал интердикт. Там она убедилась, как сильно повлияло на жизнь людей отлучение от церкви. «Из всех деревень и поселков, где бы она ни проезжала, к королеве приходили мужчины, женщины и дети, плачущие и жалкие, с босыми ногами, нестрижеными волосами и в нестираной одежде. Переводчик не понадобился: за людей говорили слезы, ибо их горе было столь велико, что они не могли промолвить ни слова».

Алиенора выслушала рассказы о страданиях жителей, лишенных Святого причастия. Она была потрясена, увидев, что «на полях тут и там лежали непогребенные человеческие тела, потому что епископ отказался их хоронить». Королева «сжалилась над горем живых, [скорбящих] по мертвецам, потому что была милосердна. Немедленно отложив собственные дела и заботясь о ближних, она отправилась в Лондон», где «вынудила» Уолтера Кутанского отменить интердикт и позволить Лоншану вернуться в Англию, чтобы тот [исправно] исполнял обязанности пастыря262.

Заново подтвердив полномочия легата, Лоншан в марте сошел на берег в Дувре в сопровождении двух папских нунциев, которые на совете объявили королеве о его прибытии, чем вызвали глубокую озабоченность магнатов. Лоншану ясно дали понять, что его приветствуют в качестве епископа Или, но не в роли канцлера. В марте он появился на заседании совета, но магнаты избегали его. В защиту Лоншана высказалась только Алиенора. Ходили слухи, что он подкупил королеву, однако та прежде всего заботилась о страждущих душах епархии Или.

В Лондоне Алиенора попросила Гуго де Пюизе отправиться во Францию, чтобы убедить римских кардиналов отменить интердикт в отношении Нормандии. Тот отказался покидать Англию до тех пор, пока архиепископ Джеффри, отлучивший его от церкви за неявку на свое посвящение в сан, не снимет с него анафему. Алиенора призвала враждовавших прелатов предстать перед ней 15 марта в церкви Темпл в Лондоне, чтобы объяснить свое поведение и при посредничестве королевы достичь примирения. Они повиновались, но Джеффри предпринял опрометчивую попытку внушить королеве благоговейный страх, прибыв в церковь в сопровождении величественной процессии духовенства, торжественно неся перед собой архиепископский крест, что позволялось делать только в пределах епархии. Затем Джеффри наотрез отказался пойти Алиеноре навстречу в разрешении разногласий с Гуго. Когда та в гневе пригрозила конфисковать поместья Йоркской епархии, архиепископ сделал вид, что готов уладить ссору, но никаких шагов для этого не совершил, поэтому конфликт затянулся на годы.

По настоянию Уолтера Кутанского Гуго отправился во Францию и от имени королевы попросил кардиналов снять с Нормандии интердикт, но те заупрямились. Интердикт отменили только после личного обращения Алиеноры к понтифику.

Члены совета, по-прежнему полные решимости избавиться от Лоншана, обратились за поддержкой к Иоанну. Тот согласился помочь в обмен на солидное вознаграждение. «Мне нужны деньги, – бесстыдно заявил он. – Мудрому достаточно одного слова»263. Лорды не посмели перечить Иоанну и согласились, что плата вполне «уместна». Иоанн возобновил поездки по королевству, требуя от баронов присяги на верность себе и присваивая средства из казны. В апреле встревоженная Алиенора послала Жана Алансонского, архидиакона Лизье, к Ричарду, предупреждая сына о попытке Филиппа склонить Иоанна к предательству и о заговорщицкой деятельности младшего брата, а также умоляя его вернуться домой.

Алиенора наконец поняла, что присутствие Лоншана в Англии приносит больше вреда, чем пользы. Она, Иоанн и бароны «посоветовали епископу без промедления пересечь Ла-Манш, если он не желает принимать пищу под присмотром вооруженной охраны»264. 3 апреля Лоншан отбыл за границу. Его отъезд принес Алиеноре некоторое успокоение. Иоанн обосновался в своем поместье. Филиппу удалось склонить к измене некоторых южных вассалов Ричарда, но сенешаль Гаскони при поддержке Санчо, брата Беренгарии, проявил твердость и разгромил мятежников.

Ричард находился на Святой земле уже год, но с декабря прошлого года так и не приблизился к заветной мечте – штурму Иерусалима. Он понимал, что не сможет взять город в одиночку. В июле, поднявшись на высоты вблизи Эммауса, король узрел вдали Иерусалим и прикрыл глаза рукой, чтобы не видеть город, который Бог не позволил ему освободить.

Ричард отплыл на север как раз вовремя,