Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

«лелеял великую надежду стать королем. Он покорил сердца многих людей по всему королевству щедрыми обещаниями, быстро укрепил свои замки», затем переправился через Ла-Манш в Нормандию и провозгласил себя наследником Ричарда. Не встретив горячей поддержки среди нормандских баронов, Иоанн проследовал в Париж, где «заключил соглашение с королем Франции о том, что его племянник Артур, герцог Бретани, не должен тешить себя надеждами, которые бретонцы на него возлагали»268. Они с Филиппом договорились приложить все усилия, чтобы удержать Ричарда в плену. Иоанн принес оммаж Филиппу за земли старшего брата на континенте, как будто они принадлежали ему, а также, по слухам, и за Англию, над которой у Филиппа не было феодальной юрисдикции. Иоанн прежде всего горел желанием заполучить Англию. На деньги французского короля он собрал армию фламандских наемников, а Филипп тем временем снарядил в Виссане флот.

Понимая, что в период кризиса крайне важно поддерживать единство, Алиенора потребовала от лордов и духовенства новых клятв верности Ричарду, чтобы противостоять предательству Иоанна. Она, Уолтер Кутанский «и другие бароны делали все возможное, чтобы сохранить мир в королевстве, стремясь объединить враждующие сердца»269. «По приказу королевы Алиеноры, правившей в то время Англией»270, оборона южного побережья была усилена перед лицом угрозы вторжения из Франции.

В феврале 1193 года в обмен на часть выкупа, который намеревался потребовать Генрих VI, Леопольд передал Ричарда императору. Тот приказал перевезти узника в замок Трифельс на швабской границе. 23 марта Ричард предстал перед Имперским собранием, или рейхстагом, в Шпайере, чтобы ответить на обвинения. Он так хорошо выступил в свою защиту, что император был тронут и подарил пленнику поцелуй мира.

На заседании присутствовал Губерт Уолтер, который приехал в Германию по совету папы римского. Ричард высоко ценил Губерта как опытного юриста и чиновника, преданно служившего Анжуйской империи. Когда Губерт прибыл в Шпайер, король решил, что перед ним очевидный кандидат на вакантный Кентерберийской престол, и снабдил его письмом, в котором поручал «дражайшей» и «милейшей матушке» обеспечить избрание Губерта примасом и сотрудничать с ним, а также желал ей «всех благ, которые преданный сын может посулить матери». Ричард также составил послание членам Кентерберийского капитула, распорядившись при выборе архиепископа обратиться за советом к королеве.

В марте Алиенора узнала, что император, вероятно, потребует большой выкуп в обмен на освобождение Ричарда. Не исключено, что именно это побудило ее написать первое из трех необычных писем папе Целестину, который трижды обещал прислать легата, чтобы ходатайствовать перед похитителями Ричарда, но так и не выполнил обещание. Алиенора полагала, что понтифик должен был сделать гораздо больше, чтобы разрешить ситуацию.

Копии писем сохранились среди бумаг блестящего ученого Пьера де Блуа, канцлера и латинского секретаря[17] Алиеноры, причем в отдельных отрывках явно прослеживается его стиль. Некоторые историки полагают, что Пьер сам составил письма, упражняясь в латинской риторике. Нет никаких сведений ни об их отправке, ни о получении. Это не означает, что папа римский никогда их не видел, поскольку многие письма того периода утрачены. Документы связали с именем Алиеноры только в XVII веке. Почему ее авторство не установили ранее, остается загадкой, учитывая содержание посланий. Более того, существуют свидетельства ответа папы на второе письмо, а королева упоминала о своих жалобах в более позднем послании Целестину. Поэтому вполне вероятно, что письма являются подлинными.

Первое из них, которое мы приводим в значительном сокращении, дает наглядное и детальное представление о гневе и страданиях Алиеноры, а также о страхе за сына, что является редкостью для средневековых королевских писем.

Преподобному отцу и господину Целестину, милостью Божьей верховному понтифику [пишет] Алиенора, злосчастная и – могу ли добавить? – достойная сострадания королева Англии, герцогиня Нормандии, графиня Анжуйская, умоляя выступить в роли отца милосердия для безутешной матери.

Я должна излить свою скорбь. Я изнываю в тревоге, поэтому каждое слово мое говорит о страдании. Выпавшие на мою долю несчастья причиняют мне тяжкое горе, не давая свободно вздохнуть. Я изнемогаю от мук, моя плоть усыхает, к костям липнет кожа. Я влачу свой век в стенаниях и желаю, чтобы он подошел к концу. Ибо я потеряла опору своей старости, свет моих очей. Матерь милосердия, обрати взор на горемычную мать. Ежели Сын Твой требует от моего сына искупления грехов матери, то пусть покарает меня, ибо одна я в ответе за них.

Почему я, владычица двух королевств, матерь двух королей, дожила до позора омерзительной старости? Мое чрево разорено, мой род уничтожен и покидает меня. Молодой Король и [герцог] Бретонский почили во прахе, а их несчастная мать должна жить, вечно мучаясь воспоминаниями об умерших без надежды на успокоение.

Судьбы двух сыновей, что остались в живых мне в утешение, ныне меня сокрушают. Король Ричард изнывает в оковах, в то время как Иоанн опустошает огнем и мечом земли брата. Господь осерчал, обратив против меня свою тяжкую длань. Его гнев так суров, что даже мои сыновья воюют друг с другом, если можно назвать войной попытку жестокого тирана, приумножающего горе, узурпировать королевство монарха, томящегося в цепях.

О нечестивый, бесчеловечный и ужасный деспот [император], который не убоялся кощунства и поднял руку на помазанника Божьего! Однако же князь апостолов по-прежнему правит Святейшим престолом. Вам, отче, надлежит обнажить меч Петра против злодеев. Ибо Крест Господень превыше орлов кесаря, меч святого Петра весомей меча Константина, а Святейший престол затмевает могуществом власть императора.

Почему же вы небрежно, даже жестоко, медлите с освобождением моего сына? Увы нам, ежели наш главный пастырь стал корыстным наемником, который бежит при виде волка. Мой сын страдает в неволе, а ваших посланников до сих пор нет. Вы трижды обещали направить легатов, но так и не выполнили обещание. Если бы сын благоденствовал, к нему бы спешили по первому зову, ожидая обильных наград от его безграничных щедрот. Но разве есть выгода более славная, чем освобождение пленного короля и восстановление мира среди народа?

Где искать мне прибежище? О Боже милостивый! О Царь царей, спаси сына Твоей служанки. Не наказывай отпрыска за злодейства отца или нечестивость матери271.

Похоже, королева не получила ответа. Целестин был слишком робок, чтобы противостоять императору, чьи войска вторглись на территорию папства, а слуги недавно перерезали глотки эмиссарам понтифика. Папский престол находился в конфликте с империей на протяжении десятилетий, и Целестину было необходимо поддерживать мир.

В дни Великого поста Иоанн вернулся в Англию во главе армии наемников, намереваясь провозгласить себя королем.