Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

В Лондоне он потребовал, чтобы регентский совет сдал свои полномочия. Когда магнаты ему отказали, Иоанн приложил все усилия, чтобы убедить членов совета и мать в том, что король никогда не вернется. Он даже объявил Ричарда мертвым, однако ему никто не поверил. Нежелание Алиеноры поддаться угрозам младшего сына укрепило твердую позицию совета.

Иоанн поднял мятеж. Он разместил гарнизон в Виндзорском замке, который по приказу Алиеноры немедленно осадили Уолтер Кутанский и другие лорды, в то время как Гуго де Пюизе захватил замок Иоанна в Тикхилле. Виндзор сдался, отчасти благодаря прибытию отряда валлийских войск во главе с Уильямом Маршалом, заслужившим «радостный прием» от лица баронов и «теплое приветствие преданной королевы Алиеноры»272. Иоанн отбыл во Францию, где воссоединился с армией своих наемников.

Филипп вторгся в Нормандию, подтвердив опасения Алиеноры. 12 апреля он взял Жизор и напал на нормандский Вексен, прорвав линию обороны герцогства. Ожидая, что армия Иоанна может в любой момент атаковать Англию, королева и совет приняли срочные меры для защиты королевства.

«Королева Алиенора приказала, чтобы во время последних двух недель Великого поста и на Пасху бароны и простой народ, рыцари и крестьяне взялись за оружие и охраняли морское побережье, обращенное к Фландрии»273. От магнатов вновь потребовали присягнуть на верность Ричарду. Когда высадились первые наемники, их либо убили, либо заковали в цепи. Те, что плыли следом, благоразумно развернули корабли обратно во Фландрию.

Так обстояли дела, когда Губерт Уолтер вернулся в Англию. Не питая ложных надежд на скорое освобождение Ричарда, он призвал королеву и совет примириться с Иоанном, который, как один из главных вассалов короля, был обязан помочь со сбором выкупа и чье содействие могло потребоваться. Алиенора и магнаты прислушались к совету и заключили перемирие. Иоанну позволили сохранить за собой замки Ноттингем и Тикхилл, тогда как Виндзор, Уоллингфорд и Пик (Певерил) «были переданы в руки королевы Алиеноры»274, чтобы та удерживала их для Ричарда.

Не получив ответа от папы римского, Алиенора отправила понтифику второе послание, подписавшись как «Алиенора, гневом Божьим королева Англии»:

Я решила хранить молчание, чтобы меня не обвинили в дерзости и высокомерии. Горе, бесспорно, сродни безумию и питается собственной силой. Оно не подчиняется власти, ни с кем не считается и никого не щадит – даже вас.

Прошу вас, прислушайтесь к стенаниям страждущих, ибо наши беды умножились многократно. Вы – отец сирот и судья вдов[18], утешитель скорбящих и страждущих, город-убежище для всех и каждого, а посему во время великого горя у вас одного, облеченного властью, ищут помощи.

Обрушив на Целестина очередной шквал критики за бездействие, Алиенора в заключение пишет:

Бог услышит молитвы смиренных и не презрит их. О Господь, да будет возвышен король Твоей добродетелью, а Римская церковь, большей частью повинная в промедлении с его освобождением, да почувствует стыд, поскольку не сознавала она, какие суровые тяготы претерпевал мой доблестный сын275.

19 апреля Ричард написал «дражайшей матери Алиеноре, королеве Англии» и советникам письмо, в котором благодарил за заботу о королевстве и сообщал, что заключил с императором «договор о взаимной и нерушимой любви». Филипп предлагал Генриху VI крупную взятку, чтобы тот держал Ричарда в темнице, но Генрих, страдавший манией величия и лелеявший мечты о безраздельной власти над европейскими правителями, не собирался потакать территориальным амбициям Филиппа. Император решил извлечь из ситуации как можно больше личной выгоды и согласился предоставить Ричарду свободу в обмен на баснословную сумму в сто тысяч серебряных марок (около £49 миллионов), что вдвое превышало годовой доход Англии, а также знатных заложников, которых Генрих хотел выбрать сам из числа сыновей королевских баронов. Ричард также обязывался помочь императору свергнуть Танкреда Сицилийского. У короля не было выбора, кроме как неохотно согласиться.

Ричард призвал подданных сделать все, что в их силах, для сбора выкупа и приказал, чтобы деньги доставили «матери, а также лицам на ее усмотрение». Король попросил Алиенору уведомить его о суммах, пожертвованных каждым из баронов, чтобы он мог оценить меру своей благодарности. По словам Ричарда, Уильям Лоншан, услышав о бедственном положении монарха, примчался из Парижа и пустил в ход свои дипломатические навыки, чтобы содействовать заключению мирного соглашения и добиться перевода узника в Агно, где того «с почетом приняли император и его двор»276.

К Ричарду теперь относились не как к пленнику, а скорее как к почетному гостю. Ему разрешили принимать посетителей в Шпайере или Вормсе и заниматься государственными делами, чему способствовала его постоянная переписка с «горячо любимой матерью»277 и советниками. Новость о предательстве Иоанна его как будто не озаботила. «Мой брат Иоанн не тот человек, который способен завоевать страну, если ему окажут хотя бы ничтожное сопротивление», – заметил он278. «Всегда бодрый духом», король был уверен, что скоро вернется домой и расквитается со всеми врагами279.

Со свойственной ей энергией Алиенора принялась собирать выкуп с земель, уже обескровленных поборами на Крестовый поход. По настоянию королевы юстициарии обложили страну суровым налогом. «Ни один подданный, богатый иль бедный, не был обойден вниманием»280. Церкви и аббатства лишились золотой и серебряной утвари в обмен на обещание короля предоставить впоследствии точно такую же.

В мае, несмотря на то что каноники Кентерберийского собора умоляли Алиенору провести свободные выборы, она и Уолтер Кутанский настояли на скорейшем избрании Губерта Уолтера архиепископом в соответствии с приказом Ричарда, при этом королеве удалось сохранить «согласие» среди духовенства281.

1 июня на заседании совета в Сент-Олбансе она доверила Губерту Уолтеру и четырем должностным лицам надзор за сбором выкупа. Поступавшие деньги хранились в больших сундуках в крипте собора Святого Павла за печатями королевы и Уолтера Кутанского. Алиенора отправила представителей в Анжу и Аквитанию для сбора выкупа и повелела взыскать сто марок (£49 тысяч) с аббатства Святого Марциала в Лиможе, где Ричарда провозгласили герцогом Аквитанским.

Под конец папа римский все же вмешался в конфликт и пригрозил похитителям короля отлучением от церкви, а Англии – интердиктом, если подданные Ричарда не сумеют собрать выкуп. Алиенора смиренно ответила:

«Я умоляю вас, отче, пусть ваша доброта будет терпима к проявлению скорби в ущерб благоразумию. Я согрешила и уподобилась Иову, сказав то, что не следовало говорить. Отныне я прикладываю палец к губам и умолкаю. Прощайте».

Из-за уважения к королю многие подданные охотно жертвовали деньги на выкуп. Однако Иоанн, согласившись помочь в сборе средств, безжалостно обобрал своих ленников, а затем подделал большую государственную печать, чтобы присвоить