Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец

Пользуясь своей неприкосновенностью, Освальд мог спрашивать о чем угодно. В частности, его интересовало, какую пользу приносили все эти красочные плакаты на стенах цеха, призывавшие рабочих повышать производительность труда, экономить на материалах, улучшать качество продукции и следовать примеру лучших. По его мнению, все это было само собой разумеющимся, и то, к чему призывали плакаты, являлось пропагандистским трюком. Рабочий должен был выполнять свою работу должным образом; это было основой любого производства. Рабочим платили за их качественную работу. Освальд заходил так далеко, что указывал своим коллегам на то, что эти широко разрекламированные призывы далеко не всегда соблюдались в том самом цехе, где они были выставлены на всеобщее обозрение.

Алик спрашивал, какой смысл был в досрочном выполнении производственных планов. Газеты часто восторженно сообщали, что производство продукции в некоторых отраслях промышленности опережает план на месяцы. По разумению Освальда, при социалистической системе планирования перепроизводство продукции в отдельных областях скорее наносило ущерб экономике страны. Куда девались излишки?

Задавая такие вопросы, Алик исходил из здравого смысла в понимании плановой экономики. Многие никогда не задумывались об экономической абсурдности перепроизводства и не хотели вдаваться в проблемы, на которые указывал дотошный американец. Если они и разделяли его мнение, то предпочитали не распространяться об этом.

Освальд невинно осведомлялся, почему повсюду так много изображений Ленина. Этот вопрос, исходящий от любого другого, был бы воспринят как открытый вызов системе, проявление диссидентства. Великий Ленин – революционный вождь трудящихся, основатель Советского государства, чьи идеи освещали путь к коммунизму, – был глубоко почитаемой личностью. Никоим образом не могло быть слишком много изображений этого великого человека.

Однако взглянув на эту практику глазами американца, можно было подумать, что в стране действительно имеет место обожествление Ленина. Практически в каждом городе была воздвигнута статуя вождя пролетариата, установленная на выгодном архитектурном фоне. По прибытии в Минск Освальд сразу имел возможность лицезреть внушительный памятник Ленину, установленный перед зданием правительства. Увековеченный в бронзе, коммунистический лидер был запечатлен в процессе эмоционального выступления перед невидимой аудиторией.

Обязательно было вывешивать портрет Ленина в кабинетах руководства. Специальные ленинские комнаты оборудовались на предприятиях, в воинских частях, учебных заведениях и т. д. Публичная библиотека могла быть в плачевном состоянии, но в ее фонде и на виду у всех посетителей стояли обязательные тома полного собрания сочинений В. И. Ленина – ряды дорогих книг в твердых обложках.

Имя Ленина носили многочисленные проспекты, площади, заводы, фабрики, высшие учебные заведения и т. д. Дети были членами Ленинской пионерской организации. Комсомол был Ленинским комсомолом. Коммунистическая партия Советского Союза была Ленинской коммунистической партией. Ленинские государственные премии присуждались за выдающиеся достижения в области науки, литературы и искусства. Орден Ленина был высшей наградой в СССР.

Ежедневно советские люди встречались с Лениным, представленным во всех мыслимых художественных формах. Даже для детей было воссоздано скульптурное изображение упитанного кудрявого Ленина в детстве с книжкой в руках. Всегда мудрый и добрый к трудящимся и безжалостный к их врагам, Ленин неизменно присутствовал в советской литературе, кино и театре. Существовало множество ленинских мемориалов и музеев Ленина; забальзамированное тело Ленина было выставлено в мавзолее его имени на Красной площади в Москве – сердце России.

Для советских граждан вездесущее присутствие Ленина было до незаметности привычным фоном. Они скорее могли бы подумать, что что-то пошло не так, если бы Ленин внезапно исчез из их повседневной жизни.

Освальд, пришелец из капиталистического мира, рассматривал культ личности Ленина как скоординированную партией форму продвижения идей социализма. Было очевидно, какие немалые средства вливались в индустрию ленинской пропаганды. Ленин был своеобразным псевдонимом Коммунистической партии, и такая пропагандистская кампания должна была внушить советским гражданам мысль о вездесущности и всемогуществе партии, наряду с идеей неизбежности окончательной победы коммунизма.

Будучи иностранцем, Освальд по-своему воспринимал великого вождя. Один из широко тиражируемых портретов Ленина, вывешенный в цехе, где работал Алик, представлял Ленина, пристально уставившегося на зрителя всепроникающим взглядом. И Освальду изо дня в день приходилось работать под неусыпным наблюдением вождя пролетариата.

«Мне не нравится… Ленин, который смотрит на меня со своего почетного места»10, – писал Алик в своем дневнике.

Было бы заблуждением считать, что у Освальда развилась неприязнь к одному конкретному портрету. Скорее, в этой записи проявлялось негативное отношение американца к культу Ленина в целом.

Сомнительно, чтобы Освальд получил вразумительные ответы на свои вопросы о Ленине. Здесь затрагивался загадочный феномен религиозного почитания великого революционного лидера, что было недоступно пониманию практичного здравомыслящего американца.

Вездесущий и всевидящий секретарь парткома цеха товарищ Лебизен с готовностью предоставил бы американцу информацию о вожде мирового пролетариата (это было его прямой обязанностью). Но в лучшем случае он мог предложить только официальные пропагандистские клише. Освальд уже давно раскусил его и не ожидал получить объективное разъяснение по вопросам, касающимся политики.

«Я все больше осознаю постоянное присутствие Лебизена, секретаря парткома цеха, полного, сорокалетнего и внешне весельчака. Он настоящий функционер партии»11, – писал Освальд о Лебизене.

Мой приятель понимал, что рабочие воспринимают величие и важность Ленина скорее в абстрактном смысле. Портрет вождя вместе с пропагандистскими лозунгами были лишь частью интерьера цеха, если говорить об их реальном воздействии на коллектив.

Освальд относился отрицательно к производственной гимнастике: «Мне не нравятся… физические упражнения в 11–11:10 каждое утро (обязательные) для всех. (Тени Герберта Уэллса!!!)»12.

В своей ссылке на Герберта Уэллса он имел в виду научно-фантастический роман «Первые люди на Луне», где описывалось утилитарное общество, основанное на принципе «все для большинства, нет индивидуализму»13.

Несложные упражнения производственной гимнастики выполнялись в форме физической разминки перед началом смены. Рабочие выстраивались в ряд вдоль проходов между верстаками и действовали по команде физрука цеха. Это было простое поднятие рук, наклоны и приседания – ничего сложного. Социалистическое государство проявляло заботу о здоровье трудящихся. Производственная гимнастика культивировалась по всей стране.

На тех, кто предпочитал выполнять свои упражнения индивидуально, массовые физические упражнения под команду, должно быть, действовали угнетающе. Но индивидуальность не приветствовалась в советском обществе, где насаждался дух коллективизма.

Характер этого массового мероприятия наводил на размышления. Похоже, что граждан приучали действовать, как одна бездумная команда, по приказу. Освальд увидел именно эту сторону производственной гимнастики.

В своем дневнике американец возражал против «обязательной… отправки всего цехового коллектива (кроме меня) собирать картошку в воскресенье в колхозе. „Патриотический долг“ – собрать урожай. Мнение рабочих (не озвученное) сводится к тому, что это им нужно, как головная боль. Они, похоже, не