Балтика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

– В январе обещают в Стокгольме сейм. Тут-то и хорошо бы Пушкину в Финляндию и вторгнуться. Но по нытью его я уже и не знаю, что от сего генерала и ожидать! То ему жарко, то холодно, то травы для лошадей мало, то сикурсов нет. На пустые разговоры все время и уходит. А ведь только в этом столетии Финляндия сия уже дважды была нами завоевана!

Лишь когда ударили сорокаградусные крещенские морозы, императрица разговоры о зимней кампании в финских лесах прекратила. Куда там воевать, когда за крыльцо носа высунуть нельзя!

Прошлогоднюю кампанию флота после смерти Грейга неплохо завершил контр-адмирал Козлянинов, но теперь надлежало назначить нового командующего с должным опытом и авторитетом.

После смерти Грейга в Англии развил бурную деятельность граф Воронцов, подыскивая для нашего флота нового командующего, хотя его о том никто и не просил. Воронцов провел переговоры, наверное, со всем английским адмиралитетом, с адмиралами: Роулеем и Роусом, братьями Худ и Элиотом, Хотамом Пентом и Алленом, Сойером и Кингом, Фаулкнером, Говенром, Иервисом, Дунконом и Дугласом. Все они желали видеть себя только на первых ролях, а лучше всего – вообще генерал-адмиралами. Можно только представить, если бы вся эта компания заявилась к нам, в надежде на чины, ордена и золото. Но, к счастью, даже Екатерине такое обилие английских адмиралов показалось чрезмерным, и Воронцову был послан отказ.

Екатерина хотела было призвать из Франции знаменитого кругосветчика Бугенвиля, но тут уж закусил удила даже граф Чернышев:

– Может, граф Луи Антуан и хороший путешественник, был в одном морском сражении, да и там отличился лишь тем, что бежал от англичан, бросив на произвол судьбы своего командующего. С таким же успехом можно взять, к примеру, дюжину версальских садовников, оные будут не хуже!

Императрица на желчь вице-президента Адмиралтейств-коллегии не ответила, губы поджала. Более имя Бугенвиля она уже не упоминала.

Историк пишет: «Общий голос на флоте был за Круза как храбрейшего. Храповицкий доложил об этом императрице, но императрица лично Круза тогда еще не знала, а от приближенных доходили до нее неудовлетворительные слухи насчет его неуживчивости и потому она уклончиво отвечала: «Он потерял «Евстафий» и «Родос». А потом, по вторичному докладу графа Чернышева, она сказала: «Он несчастлив на море». И затем главнокомандующим действующим флотом был назначен Чичагов.

* * *

Адмирал Чичагов был старичок сухонький. Лицо в морщинах. На лысой голове паричок. По характеру прямодушен, в общении прост. В быту хлебосол и матерщинник известный. Последние годы адмирал был не у дел. Жизнь вел домашнюю, тихую, от двора был далек и в интригах неискусен.

Изначально граф Чернышев хотел выдвинуть на грейговское место кронштадтского флагмана Круза, но последний своим строптивым нравом нажил себе столько врагов, что Екатерина кандидатуре его воспротивилась решительно.

Василий Яковлевич Чичагов

– Кого угодно назначайте, только не этого толстяка своенравного! Он там у вас со всеми передерется, а потом и меня за шиворот возьмет! – отмахнулась она от вице-президента Адмиралтейств-коллегии.

Вот тогда-то о Чичагове и вспомнили да из деревни и вызвали. Заслуг у старого адмирала было и в самом деле перед Отечеством немало. В молодости ходил он в любимцах у самого Михайлы Ломоносова, начальствовал над экспедицией в полярных морях, что пыталась пробиться к Северному полюсу, потом воевал с турками на Азовском и Черном морях, водил эскадру в море Средиземное. О подчиненных Чичагов всегда был заботлив, в деле морском сведущ, за всю службу ни копейки казенной к рукам его не прилипло. Как истинный воспитанник корабельной палубы любил адмирал при случае и без такового ввернуть в речь свою соленые морские словеса, чем часто вводил в краску светских дам. При этом, однако, большими флотами адмирал еще никогда не командовал. Долгая служба приучила Чичагова и к тому, что никогда ни в чем, не следует торопиться, ибо всему свой черед наступит сам по себе, а потому был новый командующий человеком, весьма осторожным и к предприятиям отважным да рискованным сомнительный.

Историк В. Головачев писал: «Василию Яковлевичу в момент назначения его главнокомандующим было 63 года. Он был хорошим капитаном и хорошим начальником эскадры в мирное время, когда можно было спокойно расставлять корабли, но он ни разу не был во всю свою жизнь в действительном сражении и на 64 году своей жизни трудно ему было изучать сумятицу боя и все страсти, волнующие человека во время кровопролития, чтобы потом свободно и верно управлять ими в свою выгоду. Можно думать даже, что и в самом сражении Василий Яковлевич допускал кровопролитие, как самую неприятную и последнюю крайность».

А вот как характеризовал адмирала его современник, известный педагог Платон Гамалея: «Муж, стяжавший от всех почтение и любовь своими заслугами, добродетелями, а наипаче величайшей скромностью и кротостью нрава».

Когда Козлянинову сообщили о том, что новым командующим будет Чичагов, он только перекрестился:

– Ну, и слава богу, Василий Яковлевич мореход известный и в боях испытанный. – Лучшего флотовождя нам нынче и не надобно!

Что касается Круза, то его снова никуда не назначили, а оставили, к большому неудовольствию вице-адмирала, опять состоять при Кронштадтском порту. Сам вице-адмирал о себе говорил так:

– Это я по уму старый, а на драку я еще о-го-го какой молодой!

Младшим же флагманом к Чичагову был определен двоюродный брат «мешка нерешимого», вице-адмирал Алексей Васильевич Мусин-Пушкин.

После назначения Чичагов был зван в Петербург, где его приняла Екатерина. Войдя в ее кабинет и облобызав руку, адмирал заметил на столе образ Николая Чудотворца в золотом окладе.

Перехватив взгляд Чичагова, Екатерина улыбнулась:

– Это вам мое благословление!

– Благослови же, матушка! – упал на колени растроганный адмирал. Екатерина взяла образ в руки и трижды перекрестила им седую склоненную голову адмирала. Затем крепко поцеловала Чичагова в лоб и вручила ему икону:

– Да хранит вас Чудотворец, ваш покровитель!

– Это наш Нептун, матушка! – ответил, вставая с колен, Чичагов.

– Поясните? – не поняла императрица.

– А так, что он покровительствует морякам, а без ветра, тем паче попутного, флоту счастья не добыть!

Императрица от души посмеялась над шуткой, и оба расстались довольные друг другом.

Когда же Чичагов прибыл и принял дела, то поинтересовался у Козлянинова:

– Что делать дальше желаете, Тимофей Иваныч? При флоте оставаться или в Петербург отъезжать?

– Желаю быть при флоте! – был незамедлительный ответ боевого контр-адмирала.

– Вот и славно, – заулыбался адмирал. – Тогда определяю вас опять к начальству