Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов - Патрик Рэдден Киф

Артур потребовал, чтобы Мариэтта письменно изложила[828], что она рассчитывает увидеть в соглашении о разделе имущества. Тогда она села и написала письмо. Она хотела дом в Лонг-Айленде, а также ту квартиру напротив здания Объединенных Наций, которую купили супруги. По словам Мариэтты, ничего из коллекции искусства она не просила, и это казалось ей существенной уступкой, учитывая, какую значительную ее часть они собирали вместе.

Мариэтта ждала ответа, но не дождалась. Шли месяцы. Время от времени она спрашивала Артура, когда ей ожидать ответа, и он всегда отговаривался тем, что у него есть более неотложные дела и что он займется ею «на следующей неделе». Через некоторое время ей начало казаться, что Артур не столько занят, сколько ушел в отказ. Мариэтта страдала. У нее было такое чувство, будто она застряла в этаком чистилище неопределенности, а самым безумным было то, что Артуру это чистилище нравилось. Он чувствовал себя в нем как рыба в воде. Он построил себе целую жизнь вокруг стертых границ, накладывающихся друг на друга личностей, конфликтов интересов. Неопределенность была его стихией. Но Мариэтту она сводила с ума[829]. Однажды она в истерическом состоянии позвонила ему и потребовала ответа. Артур со сдержанной яростью ответил ей, что на ее месте постарался бы найти хорошего адвоката.

Расстроенная, Мариэтта повесила трубку. Потом импульсивно схватила горсть таблеток снотворного[830] и сунула их в карман куртки. Ненависть Артура обожгла ее, и она очнулась только на улице, словно в тумане бредущая по тротуару, а потом перешла на бег, направляясь к офису Артура в тех смежных городских особняках, которые он купил для нее еще в 1960 году. Ворвавшись в кабинет, она обнаружила там Артура в окружении нескольких деловых знакомых, и они в ошеломлении уставились на нее во все глаза.

– Ты должен выслушать меня сейчас же, – сказала мужу Мариэтта. – Мне нужен ответ.

Артур, придя в ярость, жестко выговорил ей за то, что она ворвалась в его кабинет со своими требованиями и устроила спектакль. Мариэтта принесла с собой копию письма с описанием того, что она хотела получить при разводе, и теперь сунула это письмо ему, требуя ответа. Артур взял листок и прочел его. Но это лишь еще сильнее его разъярило. Он с презрением швырнул письмо на пол.

Тогда Мариэтта сунула руку в карман, собрала в горсть таблетки и раньше, чем Артур успел ее остановить, проглотила их. Единственное, чего ей хотелось в этот момент, – это сбежать, исчезнуть во сне. Она чувствовала, как изнутри поднимается какая-то темная часть ее существа, какая-то первобытная, зловредная сила берет над ней верх. Таблетки обожгли гортань горечью[831], и ее сознание помутилось. Она вдруг обнаружила, что лежит на том самом ковре, на который Артур швырнул ее письмо. Она смутно сознавала переполох, поднявшийся вокруг нее. Голоса. Чьи-то крики. Потом огни. Ладони на ее теле. Давление. Кто-то звал ее по имени.

* * *

Когда Мариэтта очнулась, она лежала на больничной койке. Саднило пересохшее горло. Воспоминания о случившемся были спутанными. Но Артур был там, сидел у ее койки в ожидании, пока она придет в себя.

И вот что он сказал ей, когда она открыла глаза:

– Как ты могла так поступить со мной[832]?

Мариэтта выздоровела, и в итоге развод состоялся[833]. На следующий день Артур женился на Джиллиан. В итоге раздела имущества он получил дом на Лонг-Айленде. Мариэтта получила квартиру[834] напротив штаб-квартиры ООН. Однажды утром в девять часов она была в своей квартире, когда неожиданно прибыла бригада грузчиков. Их прислал Артур, и они принялись упаковывать произведения искусства, хранившиеся в доме, и выносить их за дверь. Они уносили бронзу, статуи, вазы – сотни таких предметов, до которых ей не было никакого дела, и других, имевших для нее огромное значение. Колодец желаний. Кувшин для хранения зерна. Нефритовую лошадку, которая стояла на рояле. У грузчиков ушло на работу десять часов, но в итоге они все сложили в ящики и увезли прочь. А Мариэтта осталась, совершенно одинокая в большой квартире, и плакала, окруженная голыми полками и «призрачными метками» на стенах – чуть более темными прямоугольниками на тех местах, где прежде висели картины.

Глава 10

Предотвращая неизбежность смерти

Театр Сандерса – это громадное, как пещера, здание в неоготическом стиле на территории Гарвардского университета, с прекрасной деревянной резьбой, сводчатым потолком и чудесной акустикой. Однажды осенним вечером 1985 года Артур Саклер вышел на ту самую сцену[835], где в прошлом выступали с речами Тедди Рузвельт, Уинстон Черчилль и Мартин Лютер Кинг-младший. Артур обвел взглядом тысячу двести нарядно разодетых людей, собравшихся в этой аудитории, и расцвел улыбкой.

– Президент Бок[836]! – начал он, глядя на президента Гарварда, Дерека Бока. – Ваши превосходительства! Господа и дамы! Почтенные преподаватели и собратья студенты! Возлюбленные друзья и почетные гости!

То был королевский двор Артура Саклера, огромный зал, полный высокопоставленных лиц, и все они пришли сюда, чтобы послушать его. Чтобы воздать ему почести. Он приехал в Кембридж ради трех дней банкетов и приемов, чтобы отпраздновать открытие Музея Артура М. Саклера[837] в Гарварде.

Музей решено было разместить в новом здании из кирпича и стекла, спроектированном британским архитектором Джеймсом Стирлингом, которое должно было функционировать как продолжение «Фогга», художественного музея университета. Гарвард никак не мог собрать средства, чтобы профинансировать его расширение. Дошло даже до рассмотрения предложения продать часть музейной коллекции, чтобы оплатить строительство. В какой-то момент Дерек Бок уже полностью отменил проект[838]. Но Артур пришел на выручку – с условием, что новое здание будет носить его имя. К тому времени, как он вышел на сцену театра Сандерса, Саклер передал Гарварду более 10 миллионов долларов[839].

– Новое тысячелетие начинается всего через полтора десятка лет, – заговорил Артур, сворачивая на одну из своих любимых тем: способность человеческого рода властвовать над природой. – После миллиардов лет и смены мириадов биологических видов новичок на этой Земле, хомо сапиенс, всего за две тысячи лет преодолел целый ряд глобальных водоразделов, полностью изменив реалии, которые считались незыблемыми на протяжении всего существования нашей Земли.

Друг Артура, Лайнус Полинг, награжденный двумя Нобелевскими премиями – одной в области химии и премией мира, – приехал в Гарвард по такому случаю. Скрипач Ицхак Перлман[840] тоже был там, как и актриса Гленн Клоуз, и художник