Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

постоянству, любовь к земле, хотя, повторяю, оба эти импульса одновременно живут в каждом из нас – я в этом не сомневаюсь. Вы, наверное, приходили в замешательство, когда я начинал вам рассказывать эпизоды из моей книги – про поезд, который несется сквозь тьму, о любви к другому человеку, – вы, должно быть, не понимали, какое отношение все это имеет к основной теме, но теперь, надеюсь, все Вам стало ясно. Поезд, с грохотом проносящийся по рельсам проложенным через вечную, безмолвную землю, – вот образ, выражающий оба эти начала странствия и вечный покой, и персонажи (и те, кто едет в этом поезде, и те, кто видят или слышат, как он проносится) иллюстрируют мою мысль. Тема любви мужчины к женщине тоже лишний раз подтверждает то, о чем я говорил. Не подумайте только, что я твержу об этом на каждой странице, просто я сейчас даю вам ключ, общее представление о том, как надо читать книгу.

Итак, содержание книги, ее общее направление никаких сомнений не вызывает, внутренне я весь перекипел, общая структура книги прояснилась. С сожалением вынужден сознаться книга будет очень большой, скорее всего, больше, чем первая, но поскольку каждая из ее четырех частей представляет собой законченное целое, каждую из них если они действительно получатся можно публиковать по отдельности. Читаю вашу любимую «Войну и мир», прекрасная, грандиознейшая вещь, если что и заслуживает благоговения, то именно такие книги, как эта. Я обратил внимание, что в ней личное, частное, неразрывным образом связано с общечеловеческим, есть истории отдельных людей это, прежде всего члены семьи самого Толстого, и есть панорама жизни целых наций, прежде всего России. Именно так большой писатель и должен обращаться с материалом, именно в этом смысле все хорошие книги автобиографичны, и я не стыжусь следовать за Толстым.

Вот четыре части моей книги:

1. «Антей» или «Бессмертная земля» (на выбор).

2. «Антей» или «Скорый поезд».

3. «Фауст и Елена».

4. «Ярмарка в октябре».

Мне в общем-то нравится название «Бессмертная земля», и если вас не устроит «Скорый поезд», то первую часть можно будет назвать «Бессмертная земля», а вторую «Антей», поскольку в первой части тема вечного движения, странствий и земли побега и покоя, выражена наиболее отчетливо, а во второй части несмотря на образ скорого поезда особое звучание приобретает тема близости к земле, придающей нам новые силы.

Общее движение книги от всеобщего к конкретно-индивидуальному. В первой части («Бессмертная земля»?) основная тема получает выражение через многоголосие действующих лиц (об этом я уже вам писал). Надеюсь, это получится ясно и четко. Главного героя зовут Давид (вторая глава называется «Песнь Давида»), но поначалу этот персонаж выполняет роль «слухового окна», наблюдателя, созерцателя-странника. Поначалу он напоминает рассказчика из старинного эпоса (скажем, из «Беовулфа»), о присутствии которого мы догадываемся лишь по отдельным репликам типа «я слышал» или «мне рассказывали». В первой части (глава «Река») женщина, рассказывая о наводнении, однажды называет его по имени. В главе «О пионеры!» выясняется, что он принадлежит к старинной американской фамилии, и его предки (две или три сотни) похоронены и самых разных уголках Америки, причем о некоторых из них в этой главе пойдет речь. Он также упомянут по имени в письме туриста из Праги. В главе «На рельсах» речь идет о машинисте поезда, но читатели поймут, что в этом поезде едет главный герой книги. Его глазами мы смотрим на бродяг, ожидающих поезд у водокачки (глава «Бродяги на закате»), а в главе «Конго» приводятся его детские воспоминания (о бродяге-негре, который сходит с ума, становится убийцей, а потом и сам погибает от пули полицейского, когда переходит реку вброд). [Большая часть этого материала была опущена в романе «О Времени и о Реке», но отдельные его части были опубликованы в виде рассказов в различных журналах. Письмо туриста из Праги, это рассказ «Одна из девушек нашей группы», опубликован в январском номере журнала «Скрибнерс Мэгазин», 1935 год; часть рассказа «На рельсах», вероятно, стала рассказом «Издали и вблизи», опубликованном в июльском номере «Космополитэн» за 1935 год; рассказ «Бродяги на казате» появился в октябрьском номере «Ярмарка тщеславия» за 1935 год; а «Конго» был полностью переписан весной 1937 года и опубликован под названием «Ребенок тигра» в номере «Сатердей Ивнинг Пост» за 11 сентября 1937 года. Все эти рассказы были включены в сборник «От смерти до утра», за исключением «Ребенка тигра», который появился на страницах книги «Паутина и скала» 132-156].

Затем (если вы готовы следовать за мной дальше) есть еще один важный момент. Я уже говорил, что тяга к странствиям представляется мне более присущей мужскому началу, а то, что связано с землей, с плодородием, женскому. Тут, по-моему, все бесспорно достаточно вспомнить пионеров, путешественников, крестоносцев, мореплавателей елизаветинских времен и так далее. В моей книге постоянно возникают мифологические мотивы, хотя прямых ссылок на мифы нет. Но вы уже знаете, что я опираюсь на мифы о Геракле (в честь него у меня назван город) и Антее, а кроме того, общеизвестно, что божество плодородия всегда было женского рода Майя в легендах Востока, Деметра в Греции, Церера в Риме и т. п.

Надеюсь, у Вас еще не пошла голова кругом и не возникло впечатление, что я довожу все это до полного абсурда. Но во всяком глубоком убеждении есть элементы абсурда и фанатизма, которые, однако, «исправляются» нашей верой и страстью. С первых страниц в книге присутствует тема поисков отца в скрытом, и только потом уже в получающем непосредственное словесное выражение, виде. Моя мысль становится понятной уже с самого начала – когда герой возвращается, он всегда возвращается к женскому началу – он возвращается (надеюсь, что этот образ никого не будет шокировать) в утробу земного творения, в самую землю – он возвращается к женщине, к покою, постоянству. Но тут я осмеливаюсь выступить с дерзким предположением: всему этому противостоящая тема странствий это не просто мужское начало, но поиски отца (свойственные, как мне кажется, каждому из нас). Осмелюсь в качестве подтверждения моей правоты привести в пример странствия Христа, странствия апостола Павла, походы крестоносцев, скитания Старого морехода, который исповедуется (только пожалуйста, не смейтесь надо мной) Свадебному Гостю:

Брожу, как ночь, из края в край

И словом жгу сердца

И среди тысяч узнаю,

Кто должен исповедь мою

Прослушать до конца.

(Перевод В. Левика)

Я мог бы назвать еще десятки легенд, мифов, исторических примеров, но вы прекрасно сделаете это и без меня. Я хочу лишь сказать, что