Там, где живут книги. История книжных магазинов от Франклина до «Амазон» - Эван Фрисс

«Барабан и копье» служил университетом не только для посетителей, но и для продавцов. Учительница первых классов Дафна Мьюз сравнивала магазин с «аспирантурой». Она начала работать в магазине, читала все подряд и стала неофициальным экспертом по литературе диаспор. Покупатели уходили от нее со стопками книг, «обязательных к прочтению». Для Мьюз, сделавшей первую афроприческу в салоне по соседству, книготорговля стала пробуждением. Работа в магазине подтолкнула ее на путь активизма длиною в жизнь.

Книги, нацеленные исключительно на негритянского читателя – неважно, детские, взрослые, научные или специализированные, – в то время являлись относительной редкостью. Поэтому в 1969-м, через год после открытия магазина, «Барабан и копье» запустил собственное одноименное издательство. Все началось с разговора с марксистским историком Сирилом Лайонелом Робертом Джеймсом. Его книга «История негритянского бунта», опубликованная в 1930-х, давно исчезла с прилавков, хотя история негритянского сопротивления по-прежнему являлась актуальной темой. «Барабан и копье» переиздали труд под названием «История панафриканского бунта».

Издательство «Барабан и копье» обосновалось в кишащем крысами браунстоуне на Бельмонт-стрит недалеко от магазина. Кабинет Ричардсон находился на втором этаже. Отопление стоило дорого, и зимой она работала в пальто, но даже тогда у нее стучали зубы от холода. Издательство ставило перед собой скорее социальные, чем капиталистические задачи. Как и в магазине, главной целевой аудиторией были родители. Второй книгой издательства стали «Дети Африки»: раскраска с иллюстрациями Дженнифер Лоусон. (Первый тираж – 10 тысяч экземпляров – разошелся мгновенно.) Лоусон переехала в Вашингтон из Миссисипи, где рисовала политические комиксы для черных избирателей, помогая им сориентироваться среди местных кандидатов.

Работа в «Барабане и копье» стала естественным продолжением этой деятельности. Лоусон росла в Алабаме в эпоху, когда в библиотеках были разные залы для черных и белых. Ее интеллектуальной отдушиной стал магазин контркультурной литературы «Книги Джина Кратчера» (бирмингемский «Сити Лайтс»). Там юная Лоусон познакомилась с произведениями Джеймса Болдуина, Аптона Синклера и Ленни Брюса.

Стремление вернуться к африканским корням было таким неудержимым, что позже Лоусон и еще несколько человек открыли филиал «Барабана и копья» в бывшей столице Танзании Дар-эс-Саламе. Так книжный магазин с четырьмя сотрудниками и крошечным доходом стал международным издательством. Амбициозность проекта не смущала сотрудников, которым не исполнилось еще и тридцати.

Ассортимент издательства был очень разнообразным для такого небольшого предприятия: теоретический труд по истории, раскраска, детские книги на двух языках – английском и суахили. Одной из самых популярных детских книг нового издательства стали «Пузырьки» Элоизы Гринфилд. Ричардсон влюбилась в историю негритянского мальчика, который учится читать и хочет поделиться успехами с мамой, но та слишком занята и не обращает на него внимания. В издательстве также выходили календарь («Мы – африканский народ»), сборники стихов (в том числе «Враг солнца: история палестинского сопротивления»), плакаты для школьных кабинетов и «Книга африканских имен», задуманная помочь чернокожим родителям выбрать имя для ребенка «с учетом африканских корней». Эту 42-страничную книгу в бумажной обложке даже приобрел один роддом в Уилмингтоне, штат Делавэр. Отделения африканских исследований Корнеллского университета, Университета штата Калифорния в Сан-Франциско и других закупали книги оптом. К 1971 году в США было около пятисот таких отделений.

Несмотря на повышенный интерес к африканским исследованиям, ни издательство, ни магазин никогда не приносили большого дохода. Из банковских выписок видно, что периодически, особенно за несколько недель перед Рождеством, продажи росли, касса звенела, покупатели болтали без умолку, радиаторы шипели, а радио включали на полную громкость (в «Барабане и копье» слушали радиостанцию Говардского университета). В начале каждого семестра магазин наводняли толпы студентов, которых отправляли за книгами профессора. Но в межсезонье магазин едва выходил в ноль. Средства то и дело курсировали со счета магазина на счет головной организации и обратно. Кто кого поддерживал – неясно.

Впрочем, имелись у магазина и другие сложности помимо финансовой нестабильности. Весной 1969 года в «Барабане и копье» случился пожар; сгорели книги на несколько тысяч долларов. Сотрудники пожарного департамента обнаружили на полу бутылку с горючей смесью и сочли пожар третьей степени[66] подозрительным, но так и не вынесли однозначного вердикта. Магазинные кражи тоже были проблемой. Но сильнее всего сотрудники нервничали из-за враждебно настроенных посетителей. Дафна Мьюз просила, чтобы по вечерам ее одну в магазине не оставляли («Барабан и копье» работал до десяти вечера).

Ральф Фезерстоун всегда следил, чтобы она не оставалась одна. Он был управляющим магазином. Друзья называли его Пером[67]. Он пришел в магазин на место Гиттенса: отработав год без выходных, тот уехал путешествовать по Африке. В прошлом активист SNCC, Фезерстоун, неулыбчивый парень в комбинезоне, был умным и харизматичным. Он с головой погрузился в деятельность магазина: читал и рекомендовал книги, налаживал отношения с издателями. Артур Уонг из «Хилл энд Уонг» – один из немногих издателей, всерьез заинтересованных афроамериканской литературой, – приносил ему книги лично. Они с Фезерстоуном ходили обедать.

В марте 1970 года недавно женившийся Фезерстоун закрыл магазин после смены и поехал в Бель-Эйр, пригород Балтимора, где должно было состояться судебное слушание по делу одного из его друзей, бывшего лидера SNCC Х. Рэпа Брауна (он приходил в «Барабан и копье» на автограф-сессию в честь выхода своей автобиографии). До суда Фезерстоун так и не доехал. Его машина взорвалась. Следствие обнаружило бомбу. Перо погиб.

Власти пустили слух, что бомбу изготовил сам Фезерстоун: мол, он планировал сорвать судебный процесс, вез бомбу в суд и случайно ее детонировал. Были и те, кто считал, что Фезерстоуна убили, вероятно, по ошибке, а настоящей целью был Браун.

Ученики старших классов из близлежащих кварталов призвали к организации марша в честь погибшего тридцатилетнего Фезерстоуна. Администрация «Барабана и копья» оплатила похороны и продолжила выплачивать Фезерстоуну зарплату, посылая чеки его молодой вдове. В день мемориальной службы магазин не закрывали; погибший бы этого не захотел. Рядом с портретами Мухаммеда Али и Малкольма Икс повесили фотографию задумчивого Пера в рубашке поло. Подпись гласила: «Африканский воин». После его смерти продавцы думали запретить белым вход в магазин, хотя те и так редко туда заглядывали. У продавцов даже имелась теория, что, если в магазин зашел белый, это агент ФБР.

Тем временем страховая компания пригрозила разорвать договор с магазином, опасаясь, что тот стал мишенью. В августе бомбы взорвались в посольстве Португалии и информационном бюро Родезии. Подозрения пали на «Барабан и копье». В ФБР донесли, что видели рядом с местом происшествия микроавтобус «Фольксваген», зарегистрированный на Ричардсон. В отчаянии Кокс написал Коббу, который тогда был в Африке: «Кажется, белые… затеяли на нас охоту».

Но одного магазина под прицелом