Там, где живут книги. История книжных магазинов от Франклина до «Амазон» - Эван Фрисс

Коксу и Ричардсон, видимо, было мало: в сентябре 1971 года они открыли филиал «Барабана и копья». Книжный магазин «Мелезо»[68] был поистине уникальным. Он находился в федеральном здании. Чернокожие сотрудники Министерства здравоохранения, образования и соцобеспечения (сейчас это Министерство здравоохранения и социальных служб) давно проталкивали инициативу создания собственного книжного магазина. Сенатор Эллиот Ричардсон в конце концов откликнулся на их просьбу и предоставил им часть первого этажа. Сенатора критиковали за то, что он поддерживает книжный магазин, «пригревший на груди воинственных расистов» и пропагандирующий «ненависть к белым», не говоря уж о коммунизме и социализме.

Ричардсон хотела, чтобы у магазина было африканское название, и выбрала «Мелезо». Позже она об этом пожалела. Название оказалось сложно запомнить и произнести, его с трудом находили в телефонной книге. «Политика помешала здравомыслию», – призналась она.

И тем не менее магазин пользовался популярностью у чернокожих федеральных служащих, особенно в обеденные перерывы. В то время бестселлером была книга Айсберга Слима «Сутенер» – мемуары, красочно описывающие работу Слима в секс-индустрии. Ричардсон не хотела иметь ничего общего ни с этой книгой, ни с ее автором. Но один из сотрудников без ее ведома устроил Слиму автограф-сессию. Увидев, как автор заходит в магазин, Ричардсон вышла. «Впервые в жизни, заглянув в глаза человека, я не увидела ничего», – вспоминает Ричардсон. Не все книги чернокожих авторов имели ценность. Некоторые даже приносили вред. Но на автограф-сессию собралась толпа. После Ричардсон вернулась и стала рекомендовать задержавшимся после сессии Лэнгстона Хьюза.

Команду, стоявшую у истоков «Барабана и копья», разбросало по свету. Ричардсон теперь стояла у руля в издательстве и новом магазине «Мелезо». Другие учредители уехали в Африку и занимались расширением издательства и организацией Шестого панафриканского конгресса. «В то время меня больше интересовала проблема освобождения негритянского народа, чем книжный бизнес», – признавался Кокс. Книготорговцы остались активистами; сфера их деятельности не ограничивалась «Барабаном и копьем».

Дела в издательстве не клеились. Очень много денег уходило на печать, а печать была некачественной. Возникли проблемы с распространением и спросом. Через несколько лет издательство закрылось. Ухудшились и продажи в магазине. К марту 1974 года выручка «Барабана и копья» составляла около ста долларов в день – четверть прежней прибыли. Денег не хватало. Магазин не платил налоги. Задерживал выплаты издателям. Последовали судебные иски; участие в процессах требовало еще больше денег, времени и сил. Тогда команда попробовала сократить издержки: избавились от кулера, снизили зарплату продавцам, отправили закупщика на курсы обучаться искусству, науке и экономике книготорговли. Но было уже слишком поздно.

А куда же делись покупатели? Дело в том, что к 1974 году закрыли более половины программ «африканских исследований». Все, от клерков до основателей «Барабана и копья», чувствовали, что волна схлынула, и отмечали «сниженный пыл и любопытство к негритянской истории». К тому же магазин перестал быть монополистом: в 1974 году в Вашингтоне работало уже восемьдесят книжных, в том числе сетевых, и в них продавались те же книги, что в «Барабане и копье».

Ричардсон выбилась из сил. «Все мы вложили в магазин часть себя», – говорила она. Весной 1974 года накануне шестилетия магазина сотрудники обратились к сообществу с письмом. Мы потерпели неудачу, писали они. Книг было слишком много. (В подсобных помещениях лежали тысячи невостребованных книг.) Долгов тоже. (Ах, если бы они послушали Профессора!) Сотрудники выражали оптимизм, что другой негритянский книжный займет место «Барабана и копья», но, следуя их же логике, было неясно, сможет ли этот другой книжный добиться успеха, по крайней мере, с точки зрения финансов и общественной, культурной и интеллектуальной выгоды. Даже если оставить только финансы, заработать в книжном бизнесе было нелегко не то что специализированному книжному, но и магазину общего профиля. Согласно отчету Американской ассоциации книготорговцев 1977 года, лишь половина книжных магазинов, состоявших в ней, приносила прибыль.

В 2020 году книжный магазин «Маркус» (названный в честь Маркуса Гарви) еле сводил концы с концами. Магазин из Окленда, штат Калифорния, расположенный в здании, расписанном цветными муралами, и украшенный портретами чернокожих героев, африканскими скульптурами, декоративными растениями и самодельными полками, открылся в 1960 году (первое здание находилось в районе Филлмор в Сан-Франциско) и к 2020 году стал старейшим книжным страны, принадлежащим черному владельцу. Большинство магазинов, открывшихся в конце 1960-х или начале 1970-х, продержались всего несколько лет. В том же году, когда закрылся «Барабан и копье», прекратил работать и книжный магазин Мишо. По оценкам журналистов, к началу 1980-х в стране осталось всего десять негритянских книжных.

В конце 1980-х и начале 1990-х случился небольшой подъем. Группа чернокожих книгопродавцев основала подразделение Американской ассоциации книготорговцев. Но этот бум оказался недолгим. Сетевые магазины, а за ними и «Амазон» подкосили маленькие независимые книжные.

Весной 2020 года началась пандемия коронавируса, и книжный магазин «Маркус» столкнулся с угрозой краха. Друзья жертвовали десятки тысяч долларов, чтобы спасти магазин и поддержать, по сути, коммерческое предприятие. Когда уже казалось, что хуже некуда, продажи в «Маркусе» и других негритянских книжных резко скакнули вверх. В мае белый офицер полиции из Миннеаполиса убил Джорджа Флойда, и этот случай всколыхнул интерес к расе и расизму. В независимых книжных по всей стране появились тележки и столы с «антирасистскими» книгами. Антирасистские программы в колледжах поощряли самообразование американцев и советовали читать «Хрупкость белых», «Как быть антирасистом» и книги знаменитых современных чернокожих писателей: Та-Нехиси Коутса (его отцу принадлежал негритянский книжный в Балтиморе) и Колсона Уайтхеда. Книги при этом предлагалось покупать именно в «черных книжных». В то время только 6 процентов независимых магазинов полностью или частично принадлежали чернокожим, составлявшим 13 процентов населения США. За несколько недель частота запросов «негритянские книжные» в «Гугл» выросла в сто раз. Магазины, принадлежащие чернокожим, в том числе книжный магазин «Маркус», стали получать прибыль с онлайн-продаж, открытых в пандемию из чистой необходимости. Доходы «Маркуса» выросли на 150 процентов. Толпы покупателей со всего мира были готовы стоять в цифровой очереди за самыми востребованными книгами; в списке ожидания значилось несколько сотен имен.

Но даже когда частота запросов в «Гугл» снизилась, а онлайн-продажи упали до исходного уровня, проблема важности продвижения черных книгопродавцев и авторов в преимущественно белой индустрии не утратила актуальности. Американская ассоциация книготорговцев запустила антирасистскую кампанию. Пообещала пересмотреть состав совета директоров и помочь книгопродавцам реализовать программы разнообразия, равенства и инклюзивности. Некоторые сами взялись за дело. Так, «Гринлайт» – уютный независимый книжный в Бруклине, принадлежащий двум белым женщинам, Джессике Стоктон Баньюло (много лет проработавшей в «Трех жизнях») и Ребекке Фиттинг, – в июле 2020 года выступил с официальными извинениями. Владелицы признали, что