Их глаза видели Бога. Роман о любви и надежде - Зора Нил Херстон

– Приказ сверху. Для белых есть гробы – дешевые, из сосны, но лучше, чем ничего. Не сбрасывайте белых в ров!

– А что же с цветными? Для них тоже есть гробы?

– Нет. Столько гробов не наделать. Их просто присыпайте известью и закапывайте.

Ха! Глядя на эти трупы, невозможно понять, белые это или черные. Они уже не в том состоянии.

Охранники принялись совещаться, а потом сказали:

– Смотрите на их волосы, если по-другому не понять. И не сметь сваливать белых во рвы, а гробы тратить на черных! Слишком уж тяжело их сюда доставлять!

– Похоже, их очень беспокоит, как эти мертвые предстанут перед Страшным судом, – сказал Кекс парню, работавшему рядом с ним. – Они думают, что Богу ничего не известно о законе Джима Кроу[26].

Кекс работал уже несколько часов, и тут он подумал о Джени. Он пришел в отчаяние. Когда на разгрузку приехал очередной грузовик, он спрятался за ним и сбежал. Ему приказали остановиться под страхом смерти, но он бежал – и у него все получилось. Джени сидела дома и плакала, как он и думал. Увидев его, она успокоилась, а потом Кекс сказал:

– Джени, нам нужно уходить из этого дома и этого города. Я больше не собираюсь так работать.

– Нет, нет, Кекс, давай останемся, пока все не кончится. Если они тебя не увидят, то и искать не будут.

– А что, если они начнут искать? Давай уйдем отсюда сегодня же.

– И куда мы пойдем, Кекс?

– Ближе всего Эверглейдс. Давай вернемся туда. В этом городе нет ничего хорошего.

– Но, Кекс, ураган прошел и по Эверглейдсу тоже. И там тоже нужно рыть могилы и хоронить погибших.

– Да, знаю, но там будет не так, как здесь. Оттуда уже привезли немало трупов, значит, там осталось меньше. И вообще, людей в Эверглейдсе было куда как меньше, чем здесь. Кроме того, тамошние белые нас знают. Тяжело быть чужими ниггерами среди белых. Здесь все против нас.

– Это правда. Если они цветных знают, значит, цветные – хорошие. А незнакомые ниггеры – плохие ниггеры.

Они рассмеялись.

– Джени, я постоянно замечаю одно и то же: каждый белый считает, что он уже знает всех ХОРОШИХ черных. И узнавать новых ему не нужно. Он считает, что всех, кого он не знает, следует судить и хотя бы на полгода отправить чистить вонючие американские сортиры.

– А что такое американский сортир, Кекс?

– Ну, ты же знаешь, дядя Сэм всегда все делает по высшему классу. Поэтому белый человек не согласен ни на что меньше, кроме как на настоящий ватерклозет дяди Сэма. В общем, я собираюсь туда, где белые меня знают. Здесь я чувствую себя как сирота.

Кекс и Джени все же собрали вещи и ушли. На следующее утро они уже вернулись на болота. Целый день они чинили свой дом, чтобы можно было жить с относительным комфортом.

На следующий день Кекс собирался идти на поиски работы. Утром он ушел очень рано – больше из любопытства, чем из желания поработать. Вечером он вернулся счастливым.

– Угадай, кого я встретил, Джени? Ни за что не догадаешься!

– Да что там гадать – Соп-де-Боттома, конечно!

– Да! Я видел его, и Стью-Бифа, и Докери, и Элиаса, и Кудмея, и Бутини. И знаешь, кого еще?

– Не знаю… Стеррета?

– Нет. Он погиб. Элиас помогал хоронить его в Палм-Бич. Ну гадай дальше…

– Лучше сам скажи, Кекс. Я не знаю. Ну не Мотор-Боута же?

– Именно! Старого Мотора! Этот сукин сын остался в том доме и спал. Озеро как‑то обошло дом, и Мотор вообще был не в курсе того, что происходило. И вылез оттуда, только когда кончился ураган.

– Не может быть!

– Именно так! Мы чуть не погибли, скрываясь от опасности, а он просто спал – и все обошлось!

– Что ж, говорят же, что удача слепа.

– Верно! Послушай, я нашел работу! Сначала будем все расчищать, а потом здесь собираются строить плотину, как раньше. Работы уйма. Им нужны люди!

И Кекс работал целых три недели. А еще он купил ружье и пистолет. Они с Джени постоянно спорили, кто стреляет лучше. Так вот Джени всегда его побеждала. Она могла отстрелить голову ястребу, сидящему на сосне. Кекс немного завидовал, но в то же время страшно гордился своей ученицей.

На четвертой неделе Кекс вернулся домой рано. Он жаловался на головную боль. Голова болела так сильно, что он полдня провалялся в постели. Проснулся он голодным. Джени уже приготовила ужин, но когда он вышел к столу, то сказал, что ничего не хочет.

– Ты же говорил, что голоден! – расстроилась Джени.

– Я тоже так думал, – тихо ответил Кекс, обхватив голову руками.

– Но я приготовила целую кастрюлю бобов…

– У тебя все очень вкусно, но мне сейчас ничего не хочется. Спасибо, Джени.

Он вернулся в постель. Около полуночи Кекс разбудил Джени – в горле у него что‑то хрипело и клокотало. Джени зажгла свет и попыталась его успокоить.

– Что случилось, дорогой? – Она гладила его по плечам и груди. – Скажи мне, и я тебе помогу. Позволь мне разделить твою боль. Что болит, сладкий мой?

– За мной кто‑то пришел, Джени, – Кекс почти плакал. – Он пытался задушить меня! Если бы не ты, я был бы уже мертв.

– Ты сам справился. Все будет хорошо, дорогой. Я рядом.

Кекс снова заснул, но легче ему не стало. Утром он пытался подняться, но Джени уговорила его остаться в постели.

– Если бы я мог отдохнуть хоть недельку, – пробормотал он.

– Вот и лежи, Кекс. Я позову тебе доктора.

– Мне не так плохо, Джени. Посмотри-ка! Я могу ходить по дому.

– Но ты слишком слаб, чтобы работать. После урагана здесь началась лихорадка.

– Налей мне воды, прежде чем уйдешь.

Джени налила стакан воды и поставила у кровати. Кекс сделал глоток, поперхнулся, и его затошнило. Он выплюнул воду и швырнул стакан на пол. Джени испугалась по-настоящему.

– Что с тобой, Кекс? Это же обычная вода.

– Это какая‑то не такая вода. Она меня чуть не удавила. Я говорил тебе, что ночью на меня кто‑то набросился и стал душить. А ты решила, что это всего лишь сон.

– Может быть, к тебе приходила ведьма? Сейчас я поищу горчичное семя, а потом обязательно приведу тебе доктора.

Кекс не стал возражать, и Джени ушла. Эта болезнь была для нее хуже урагана. Как только она скрылась из виду, Кекс