Инкуб - Rugiens_Ursus

Наконец он закончил, обнажая аккуратные ножки, слегка поблёскивающие в лунном свете. Удобно, что пеньюар был на завязках и что его даже не нужно было снимать — можно просто было открыть его, как снимая подарочную упаковку с коробки подарка.

Сирена явно слегка вышла из глубокого сна, её веки дрогнули, но Люпин положил руку ей на лоб, мягко погружая её обратно в иллюзии, и влез прямо в её сон.

— Иди к чёрту, Сильвен! Я не буду с тобой! — кричала Сирена в своей памяти, её голос звенел от гнева.

— Хей, да ладно тебе, я отличный любовник, многое знаю и многое умею, нам будет хорошо вместе! — пел свою трель эльф, ухмыляясь.

— Нет.

— Ну почему ты так холодна? У нас ведь всё было замечательно!

— Отстань от меня.

После Сильвен силой взял Сирену за плечо, развернул к себе и попытался поцеловать в губы. Она увернулась, и поцелуй пришёлся в щёку, а потом Сирена залепила ему звонкую пощёчину, от которой эльф отшатнулся.

Люпин наблюдал за этим с долей интереса, склонив голову набок.

Но, признаться, эти воспоминания ему быстро наскучили. Однако он принял к сведению, кого можно кинуть на алтарь, и, кажется, у него сложился пул жертв. Как раз Ариэль сообщила, что «тайной» воздыхательницей Сильвена является Лиандра.

Сирена вошла в сон куда более глубокий и сама не понимала, что происходит, но со стороны на это можно было смотреть часами: разум сортировал знания и эмоции, полученные за день, переплетая их в причудливые образы.

Люпин дождался, когда она войдёт в воспоминания, и, как только она начала формировать сон, инкуб поменял его на свою иллюзию. Примерное её время — несколько часов.

Вынырнув из сна, Люпин понял, что сон, который он соткал, поистине качественный, раз Сирена уже намокла и возбудилась. Задорные соски топорщились в ночной изморози, ярко показывая сквозь тонкую ткань, что Сирена ко всему готова.

Большой плюс игр со снами был в том, что разумный не мог проснуться ото сна, пока этот сон сам не закончится. Оттого Люпин даже как-то нагло перевернул Сирену на живот, поставил её так, чтобы упругий зад эльфийки был приподнят. Хотя это и потребовало подложить подушку, времени много не заняло.

А через мгновение он вошёл. Сирена, обычно даже слишком напряжённая, сейчас чувствовалась хоть и упругой, но полностью расслабленной. Её киска слабо сжала его после проникновения, а рот издал неявные мычания, едва слышные в тишине ночи.

Люпин продолжил входить в расслабленную партнёршу раз за разом до своего окончания, наслаждаясь её податливостью. Сирена слабо дёрнулась внутри, когда её матка почувствовала горячее семя, что влилось потоком, но всё же не проснулась. Инкуб это делал не из какого-то яркого желания, а от банальной боли, что стягивала его член от возбуждения — больно много он сил похоти пустил на слежку за Мириэль.

Сейчас он уже был поспокойнее, да и естественное желание к нему вполне вернулось. Вывернув тело Сирены, как безвольную куклу, он принялся долбить её лоно до того, что даже тело в беспамятстве начало слабо стонать, а когда он залил ещё одну порцию, тело Сирены дёрнулось в приглушённом оргазме, её пальцы слегка сжались на простыне.

Применив простенькое бытовое заклинание, он убрал пошлые нечистоты с себя и Сирены, оставив её чистой, как прежде, и с чувством выполненного долга уснул сном без сновидений, свернувшись рядом.

Глава 16

Глава шестнадцатая.

Подарок.

Утро дня после ночёвки с Сиреной было замечательным, особенно когда оно началось с яркой инициативы последней. Она ничего не говорила, да и не могла сказать.

Её глаза после сна, что впился в её разум, были расширены, слюни и слёзы истекали медленными потоками, когда она соприкасалась со столь желанным объектом.

Не спрашивая желания, без какой-либо нежности, в абсолютном исступлении она нервно скакала на инкубе. Их бёдра тёрлись, разогреваясь от трения, языки хлюпали, пытаясь победить друг друга в страстном танце. У Сирены это едва начало получаться, она почти нащупала, как поставить инкуба, его удовольствие себе под власть, почти нашла тот темп, что доводил его нервы до болезненного натяжения, но не давал разрядки, почти смогла ухватить ту волну страсти, что дала природа женщинам и от которой мужчины без ума.

Вот только Люпин в мгновение уложил Сирену на кровать, придушив её горло и придавив её тело своим весом. Из-за этой резкой, неожиданной смены положения и баланса её пробила судорога оргазма, в которой ей отчаянно не хватало воздуха, в которой не было возможности продохнуть.

Но инкуб и не думал останавливаться в этом томительном удушении. Он закрыл ей возможность дышать своим изменившимся языком. Она пыталась биться, почти парализованная наплывом чувств, на грани беспамятства, когда инкуб всё быстрее, всё навязчивее входил в её лоно, достигая слегка болезненным импульсом её матки.

Так, почти потеряв сознание от удушения, Сирена дёрнулась в будто бы предсмертном оргазме, ощущая, как в неё вливаются горячие потоки семени, и в последнее мгновение перед обмороком она смогла вдохнуть.

Вдыхая сладкий воздух, она чувствовала себя поистине живой. Она плакала, не понимая от чего, прикрывая глаза в этой позорной слабости. Но инкуб и не планировал давать ей передышку. Он убрал её руки от лица и слизывал дорожки слёз, что лились из её глаз, и медленно и нежно продолжил их страстное утро.

Сирена наконец-то смогла расслабиться, она не мучила себя вопросами о том, хороша ли она, не пыталась сделать что-то лучше остальных, сейчас она наслаждалась тем, что просто жива, что занимается сексом, что сейчас её рот покоряется поцелую инкуба, что она может видеть, что она чувствует нежность от этого парня. Когда она посмаковала эти ощущения, Люпин кончил в её расслабившееся лоно ещё раз, слегка растягивая животик эльфийки.

— Хм… Ну наконец-то мне удалось выбить из тебя эту дурь, — сказал Люпин, варварски вытирая простынёй любовные соки.

— Ох… Прости, я… Ха… Ах… — Сирена до сих пор не могла нормально отдышаться и краснела от стыда. — Я не очень понимаю, о чём ты.

— Ты постоянно напряжена. Не только в постели со мной, вообще везде, в чём угодно. Как будто стараешься сделать что-то так, чтобы это было лучше всех, постоянно ища заусенцы в своём поведении, не понимая, что силы, потраченные на