Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н.С. Лескова. 190 лет со дня рождения. Часть 2 - Альманах Российский колокол

Броня крепка

13 сентября 1999 года, Москва, улица Гурьянова, 13

Тёмная ночь ложилась бархатным одеялом на вечернюю Москву. Москва жила своей жизнью мегаполиса. Наступал праздник – День танкиста. И два друга, два майора танковых войск, отмечали его, играя в бильярд и вспоминая былое.

Медленно расставляли шары на зелёном сукне бильярдного стола. Они принялись готовить кии для игры, а над ними словно в каком-то виртуальном эфире кто-то расставлял их души, души их друзей и врагов и бил в них шаром времени. И этот кто-то был их судьбой, которая била в их души добром и злом, не щадя никого. Только одних она награждала величием и славой, а других – позором и забвением, а чья душа попадала в лузу после удара, её хватали ангелы и несли на суд Божий, праведный и справедливый, отправляя её в ад или в рай.

Удар 8

– Ну что ж, Кирилл Алексеевич, ваша очередь наносить удар, – сказал один майор другому.

Кирилл Алексеевич немного выждал и ударил резко, и точно в шар 9. Шар 9 отлетел от борта, задел шар 8, и шар 8 ударился в шар 7, а тот покатился в кучу шаров, стоявших у правой лузы.

5 августа 1984 года, город Потсдам, Восточная Германия. Старший лейтенант Бурмистров заступал в караул Потсдамского гарнизона. Постов было много: и гарнизонные склады боеприпасов, и гауптвахта, и радиостанция с громким названием «Волга». Как обычно, после развода и принятия караула развели часовых по постам и наступила ночь. Ночь в карауле всегда проходит по-особенно-му, когда Потсдам засыпает и шум города стихает до утра. Как-то хорошо думается, дышится и вспоминается былое. Бурмистров вдруг явственно почувствовал, что ему не хватает Лёхи Шевченко, просто не хватает, и всё, как будто его лишили чего-то важного и нужного. Нет, жить без закадычного друга он, конечно, мог, но это была не та жизнь, которую он хотел, и тоска медленно, но верно скребла его душу, расписывая в его памяти радостные события и приключения, которые он перенёс вместе с Лёхой.

Как и положено, в четыре часа утра он отправился спать, оставив вместо себя помощника начальника караула, сержанта Стародубцева. Встал он, как всегда, в восемь часов. В восемь часов двадцать минут ему вдруг позвонил дежурный по гарнизону, и в трубке он услышал следующее: «Твой часовой открыл огонь, двое убитых, один тяжелораненый, ещё двоих задержала полиция, поднимай караул в ружьё». Команда «в ружьё» – и уже через две минуты свободная караульная смена сидела в кузове военного грузовика ГАЗ-66, и он нёс их к дверям радиостанции «Волга», ведь именно там произошло нападение.

Всё случилось ровно в восемь часов. Сотрудники радиостанции спешили на работу, пятеро немецких крепких парней из неофашистов затесались в толпу служащих и начали крушить советских граждан цепями и дубинками, пуская в ход ножи и кастеты. Часовой стоял у входа, как положено, в каске и с автоматом с пристёгнутым штык-ножом. И, как положено по уставу, рядовой Ахметов сделал предупредительный выстрел вверх, крикнув в толпу «ложись». Понятное дело, наши русские служащие знали язык и легли все сразу. Немецкие парни русского языка не знали, это их и погубило. Они остались стоять и наносить удары ногами и железными прутьями по телам лежащих людей. Рядовой Ахметов, как его учил старший лейтенант Бурмистров, прицелился и произвёл точный выстрел в одного из неофашистов. Пуля попала прямо в лоб и была со смещённым центром тяжести. Это обстоятельство привело к тому, что пуля вылетела через ухо, и неофашист, раскинув мозгами, умер мгновенно. Его друг, стоявший рядом, упал на мостовую и стал кричать, рыдая. Двое других кинулись на часового, а пятый бросился наутёк. Часовой Ахметов принял неожиданное решение: он сперва подстрелил убегавшего неофашиста. Он потом писал, что так его учил старший лейтенант Шевченко: сначала мочить убегающих, а потом – нападающих. Нападавших он ранил, а потом для верности проткнул штык-ножом, как бабочек для гербария…

Когда приехал старший лейтенант Бурмистров с разводящими и четырьмя солдатами, Ахметов стоял на посту, весь в крови, рядом с ним лежали два раненых парня и вопили, словно резаные свиньи, все служащие лежали на земле, боясь поднять голову, тишину взрывали истошные крики напуганного до смерти неофашиста, поодаль стояли полицейские машины, не пуская толпу зевак, которая быстро понабежала из близлежащих домов. Да, что ни говори, а такое не каждый день увидишь. Подъехали две машины медицинской службы, врачи бросились оказывать помощь пострадавшим, но полицейские их не пустили. Все ждали, когда сменят с поста часового Ахметова, который устроил всё это кровавое зрелище. Разводящий сержант Лавинда отлично выполнил приказ и показательно снял с поста рядового Ахметова под щёлканье немецких фотоаппаратов. После смены с поста часового старший лейтенант Бурмистров махнул рукой, и полицейские совместно с медиками принялись делать свою работу. Служащие радиостанции «Волга» наконец-то начали вставать с земли и стали бурно обсуждать происшествие, в котором они приняли участие.

Все события вдруг потекли как в замедленной съёмке. Приехал военный прокурор, командир полка. Прокурор потребовал, чтобы часового Ахметова изолировали в отдельное помещение для допросов, и для этих же целей потребовал, чтобы сменили начальника караула. Командир полка долго и внимательно читал объяснительную рядового Ахметова и старшего лейтенанта Бурмистрова. И одно предложение в объяснительной рядового Ахметова вывело его из себя, а оно было таким: «И как меня учил лейтенант Шевченко: сперва мочи убегающих с поста, а потом – нападающих, если у них нет огнестрельного оружия, а если есть, то мочи самых опасных, тех, кто может тебя завалить в первую очередь».

– И опять друг твой Шевченко тут нарисовался, ну уж думал, наконец-то от него избавился, просто праздник – освобождение полка от старшего лейтенанта Шевченко, а тут он снова возник, словно птица феникс. Да, как говорится, нарисовался так, что не сотрёшь. Была б война, я бы обоих, и тебя, Бурмистров, и Шевченко, сразу в штрафбат спровадил, там вам обоим самое место. Ну почему мне прислали именно вас и если что случается, то только с вами?!

Старший лейтенант Бурмистров просто молчал, а в голове, словно бельё в стиральной машинке «Киргизия», бурлили мысли: как оно будет, чем всё кончится? А при слове «штрафбат» Бурмистрову вдруг вспомнился дядя Паша. Дядя Паша жил в городе Кентау и работал директором маленького магазина, где продавцом была его жена, а грузчиком – он сам, правда, помогал ему его племянник. Был и ещё один