Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «По следам „Книжной Сибири“» - Альманах Российский колокол

Январский сонет

Кончалось все, особенно – январь

Морозноликий, перегаростойкий…

Но дворник наш, пропивший инвентарь,

Вдруг отгвоздил себя от барной стойки.

Его запой – ровесник перестройки —

Закончился, как майя календарь,

И осветил починенный фонарь

Наш двор, враз переставший быть помойкой.

Сосед не верит: все, мол, бесполезно,

Напьется завтра хуже, чем вчера…

А я взглянул в глаза ему с утра —

И, кроме шуток, там такая бездна…

Бормочет дворник: «Русский – значит трезвый» —

И добивает лед в углу двора.

«Какое сильное звено…»

Какое сильное звено,

Но – выпавшее из цепочки…

Уменье свыше нам дано —

Как пропадать поодиночке.

По одному нас ловит стая:

Под дых – ага, по морде – хрясь,

Как бы резвяся и играя,

Но не играя, не резвясь.

«Вяло сигарету разминаю…»

Вяло сигарету разминаю.

Не курю. И не прошу огня.

Будто бы не знал – но вспоминаю

Тех, кто жил на свете до меня.

Как они здесь сеяли-пахали,

Как бывали здесь навеселе.

Как они наивно представляли

Все, что будет после на земле.

Вот уж на чужом пиру похмелье,

Вот уж пальцем не туда попал…

Вряд ли они этого хотели,

Ничего-то я не оправдал.

Нет печи. А так – считай Емеля,

Полон весь намерений благих,

Даже помолиться не умею

За безвестных пращуров своих.

Вздрогнув и очнувшись от напасти,

Брошу сигарету – баловство,

Задыхаясь от стыда и счастья,

Как Иван, припомнивший родство.

Э.Н

Меня зовут Наталья. Родилась в Сибири и здесь же проживаю на данный момент. Публикуюсь под псевдонимом Э. Н. Сегодня это две книги: «Мир для троих» и «Баллада о двух птицах». Помимо литературы увлекаюсь разными вещами, стараюсь видеть что-то интересное во всех сферах жизни, вдохновляться привычными и непривычными образами.

Колыбель

В комнате моих соседей стояла детская кроватка. Лето случилось жарким, и двери мы не закрывали. Комнаты у всех жильцов (сдавалось шесть комнат первого этажа) были ничем не интересны: столы, шкафы, кровати. Кто-то, правда, украшал стены. И вовсе не обязательно это был тот, кто планировал снимать жилье долго, просто некоторым это нужно. Я ничего не украшал, хотя в ящике стола хранил фото и личные записи о путешествиях.

Соседей с ребенком я не знал даже по именам. Мужчина и женщина в пределах дома не имели необходимости звать друг друга, выделяя именем из толпы. Единственное, что я знал, – они были счастливы. Такое видно. В общем и целом же они меня не интересовали.

Помнится, ночью я встал, чтобы отрегулировать открытое окно, и, оглянувшись, увидел через темную длину коридора колыбель. Ничего больше не выделялось светом, ее же частично доставал луч луны. Я отвернулся. Сосредоточился на окне, будто это занятие каким-то образом требовало сноровки.

Они не нравились мне: ни колыбель, ни ее обитатель – ребенок. К мужчине и женщине я отчего-то подобного не чувствовал, хотя мог бы – как к первопричине всего. Но они представлялись лишь подобием меня самого.

А ребенок… Младенец пугал своей неосознанностью. Своим не оформившимся в слова, но почти осознанным лепетом, в котором различались привычные человеческие интонации. Однажды женщина сделала фотоснимок ребенка. С тех пор я не мог отделаться от осознания того, что он вырастет и не вспомнит ни меня, ни комнаты, никого и ничего. Но я-то буду его помнить!.. Он жил словно в другой реальности и лишь готовился совершить переход в привычный нам мир. Будто был все еще связан с кровью своих родителей, их телами. И всем своим видом выдавал тайну их ночи.

И колыбель являлась частью этого. Так необходима ему. Его защита. Я видел, что если мужчина и женщина оба выходили из комнаты, то ребенка непременно сажали в кроватку, где он пребывал в безопасности заборчатых стенок.

Если есть младенец, то есть и колыбелька. И женщина рядом. Будто из своего чрева она переместила, вверила дитя ей.

Женщина у колыбели виделась мною не как подобие мое – желанная, равная. Я смотрел и видел в ней свои собственные начало и конец, ибо я рожден женщиной и женщина однажды родит мое дитя – новое начало меня самого.

Но я не чувствовал величия жизни, глядя на них: ребенка, колыбель, женщину. Мне хотелось плакать оттого, что я словно предвидел будущую свою влюбленность и неотвратимую гибель жены моей ради начала. Видел Ее, склонившуюся над колыбелью. Она не находилась одновременно и там и здесь, нет, она сама была некой границей. И понималось в ней что-то, чего я не знал. Совсем незнакомое. Нас было трое, сидящих у колыбели.

Вячеслав Овечкин

1975 год – родился в г. Новосибирске. 1994 год – первые песни. 1997 г. – женился на Елизавете. 1999 год – стали родителями сына Александра. 2000–2017 годы – долгий путь к себе через потери и приобретения. С 2017 года по настоящее время – новые, осмысленные стихи и песни, активное творческое сотрудничество с сыном. Бард, мечтавший стать рокером и считающий, что есть только один жанр – Музыка. Не считает себя поэтом, но стремится постичь мир через каноны философской лирики, используя поэзию как инструмент. Человек, которого вдохновляют песни и люди, прежде всего люди родные и близкие. Один из победителей проекта «Открытый микрофон города N» (Новосибирск). Подобное самовосприятие привело к созданию паблика «Мы – Авторы Этого Мира» – страницы «Вконтакте» в рамках осмысления собственного творчества.

«Весь пронизан какой-то энергией…»

Весь пронизан какой-то энергией,

Весь неведомо что хотящий,

Он тащился вслед за телегою,

Весь такой из себя настоящий.

Под запретами правил без устали

Создавал себя снова и заново.

Ел на завтрак пластмассовых мюслей,

Глядя в окна