Дмитрий Устинов. Главком советского ВПК - Игорь Станиславович Прокопенко

же, в январе 1960 года, Хрущев заявил, что в будущем СССР готов «свести практически до нуля уровень Вооруженных сил и вооружения государства, оставив лишь территориально-милиционную армию»[251]. В связи с начавшимся в начале 60-х обострением в советско-американских отношениях даже объявленное сокращение так и не было доведено до конца, однако тогда, в 1960 году, военные не решились перечить первому секретарю ЦК КПСС.

Сокращение армии и обычных вооружений позволило правительству осуществить структурную реформу армии и наладить массовый выпуск ракет. Однако столь значительные сокращения военнослужащих не могли не отразиться на советском обществе.

8.3. «Миллион двести»: социальные аспекты форсированного развития ВПК в начальный период холодной войны

Необходимость сокращения численности армии во второй половине 1950-х годов не вызывала сомнений, однако то, как это было реализовано, вызывает возмущение до сих пор. Реформа оказалась совершенно непродуманной с точки зрения социальной поддержки уволенных в запас военных. На первом этапе, в ходе ежегодных сокращений второй половины 1950-х, ЦК принял ряд постановлений, направленных на решение вопросов пенсионного обеспечения и переквалификации военнослужащих. Но в полном объеме эти меры поддержки распространялись лишь на тех, кто прослужил в армии 25 лет или дольше, в то время как уволенные с меньшей выслугой были вынуждены во многом полагаться лишь на себя и свои семьи. Многие демобилизованные столкнулись с ощутимыми трудностями при поиске работы. Не лучше обстояли дела и с жильем, найти которое после выселения из военного городка было не так просто. По большому счету проблемы уволенных в запас правительство переложило на плечи местных властей, которые даже не обладали необходимыми полномочиями для их решения. К примеру, из 50 тысяч офицеров, уволенных в запас в 1955–1956 годах и прибывших в Армению, Белоруссию, Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан и Украину, работу смогли найти только 75,4 %, а жильем были обеспечены 78,4 % от числа демобилизованных[252].

Правительство регулярно издавало различные постановления, запрещавшие увольнять в запас тех, кто почти дослужил до пенсии, обязавшие направлять бывших военных на стройки народного хозяйства, промышленные предприятия и т. д. Однако отсутствие единой концепции реформы и крайне слабая разъяснительная работа привели к непониманию и неприятию преобразований в обществе и главным образом среди самих демобилизованных. Уволенные в запас засыпали Минобороны жалобами на отсутствие пенсий, работы, жилплощади. Массовые сокращения сопровождались значительным урезанием финансирования армии. С 1953 по 1960 год удельный вес расходов Минобороны в бюджете сократился с 31,1 % до 11 %[253]. Это ударило и по солдатам-срочникам. На улицах городов и на колхозных рынках появились солдаты, пытавшиеся обменять на еду украденное в части имущество. Военнослужащие в целом стали одной из самых конфликтных групп населения страны. Так, в период с 1953 по 1960 год из 94 насильственных конфликтов, о которых сообщалось высшему руководству, в 44 участвовали военные[254].

С началом массовых увольнений в 1960 году ситуация только усугубилась. Единовременное сокращение 1,2 млн человек породило ставшую в то время всенародно известной офицерскую формулу «два по двести – суд чести – миллион двести». Она подразумевала, что вне зависимости от послужного списка офицеру достаточно пару раз попасться на выпивке, пусть даже и без каких-либо последствий, чтобы вылететь из армии на улицу в числе тех самых «миллиона двести» без пенсии и средств к существованию. Впрочем, появились и те, кто пользовался формулой сознательно, так как хотел пораньше уволиться из теряющей перспективы армии, чтобы скорее начать реализовывать себя в гражданской жизни. Напряжение росло, и на фоне других социальных проблем начала 1960-х оно грозило обернуться социальным взрывом. Так и произошло в Краснодаре 15–16 января 1961 года. Причиной стала рядовая по тем временам ситуация – военный патруль задержал на колхозном рынке самовольного отлучившегося из части рядового по фамилии Гень, пытавшегося продать украденные со склада шапку и сапоги, чтобы купить еды. Вокруг мгновенно собралась толпа сочувствующих, но нарушителя все же удалось доставить в здание военной комендатуры. Защитники рядового столпились вокруг комендатуры и собрались брать ее штурмом. Один из часовых открыл предупредительный огонь, однако срикошетившая от железного навеса пуля попала в голову десятикласснику, скончавшемуся от полученного ранения на месте. Тело погибшего погрузили на носилки, с которыми толпа отправилась к зданию крайкома КПСС. Одним из лидеров того стихийного протеста оказался 49-летний Н. С. Малышев, член КПСС и бывший майор, уволенный по сокращению 1960 года. Прошедший всю войну офицер был награжден орденом Красной Звезды и медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Кавказа», однако после демобилизации он смог устроиться лишь разнорабочим в столовой. Его речь перед толпой, собравшейся у здания крайкома партии, носила политический характер. Демобилизованный майор выкрикивал: «До каких пор мы будем терпеть весь этот произвол… Говорят, что у нас существует свобода слова, печати, собраний. Но где это все? Мы этого не видим!» Тогда же Малышев заявил: «Власть народная, а народ расстреливают». Еще одним участником тех же событий оказался 35-летний Владимир Голопанов, уволенный из армии в 1957 году. После демобилизации отец двоих детей не смог ни получить приличного жилья, ни устроиться на достойную работу, поэтому 16 января он поддержал демонстрантов, расклеив на ремонтно-механическом заводе листовки с призывом к революционным действиям. По словам самого экс-офицера, он «не смог найти нужных путей сближения и растворения в гражданских условиях жизни страны»[255]. В тот раз удалось обойтись без кровопролития, однако особо активных участников беспорядков осудили и приговорили к тюремному заключению. Чуть позже демобилизованные и оставшиеся в трудном жизненном положении военные принимали активное участие в печально известных событиях 1962 года в Новочеркасске, в результате которых погибли более 20 человек. И это лишь единичные примеры того, какое влияние опосредованно оказывало форсированное развитие военно-промышленного комплекса на социальную сферу.

Есть мнение, что именно тогда на фоне массовых сокращений в Советской армии началась дедовщина. Потому что после 1960 года офицеров, которые были готовы служить не за страх, а за совесть, в армии стало на порядок меньше. Дедовщина не могла не начаться: офицеры переложили свои обязанности на сержантов, те – на старослужащих. И это неудивительно. Престиж офицерского корпуса был во многом подорван непродуманной реформой. Организатор и руководитель подготовки первых космонавтов Н. П. Каманин вспоминал:

«Сегодня начались занятия у новых слушателей-космонавтов. Не прибыл на занятия майор Дегтярев (ему 32 года, он врач по образованию). Два-три дня назад он вел в Центре разговоры о том, что у него нет желания оставлять московскую квартиру и прекращать занятия над кандидатской диссертацией…»[256]. Желание майора легко объяснить