Тридевятое. Книга первая - Ирина Кизимова

— Чего ты ожидал от влюблённого царевича-дурачка, Глеб? — усмехнулась Яна, наблюдая за реакцией друга.

— Все вы что Иваны, что Алёши, что Андреи и как там ещё… В общем все вы одинаковые! — Глеб отвернулся и направился к столу, делая знак Яне, чтобы она возвращалась к камушкам, партию всё же стоило переиграть.

— Что ты имеешь в виду? — спросил царевич, не замечая резкого перехода на «ты», по правде говоря, его задевало такое отношение к себе со стороны странной парочки.

— Иди домой, Иван.

— Не ты первый, не ты последний. — заявила Яна, вальяжно рассаживаясь за столом.

— Я никуда не пойду, пока ты не пообещаешь передать мою просьбу своему учителю! — решил попытаться надавить на Глеба Иван, но тот даже бровью не повёл.

— Ага, передам, если не забуду.

Яна захихикала, она уже потеряла к царевичу первоначальный интерес и не собиралась уговаривать свою личную язву с ним разговаривать, предпочитая более приятное времяпрепровождение.

— Глеб! Пожалуйста, выслушай меня.

— Уже слышал, каждый раз одно и то же. — он отмахнулся от царевича как от назойливой мухи. — Ты знаешь, где выход, или тебя отсюда выставить?

— Я никуда не уйду из терема Кощея Бессмертного, пока не поговорю с ним сам или через тебя.

— Вот ведь настырный. Говоришь тебе, говоришь! А всё как об стенку горох! — Яна сбила камушком целых два камня Глеба и самодовольно улыбнулась, намереваясь и дальше играть, пока противник отвлёкся на непутёвого царевича.

— Глеб! — в последний раз обратился к парню Иван.

— Прощай, Иван.

Холодным тоном заметил юный волшебник и одним взмахом руки выставил незваного гостя вон из терема, лязгнули железные засовы, запирая его изнутри. И как ни пытался Иван расшатать дверь и проникнуть внутрь, как ни старался приложиться к ней плечом со всей силы в отчаянных попытках прорваться, ничего у него не получалось. Царевич обошёл здание в поисках окон, небольшие обнаружились только на втором этаже и те были расположены так высоко, что при всём желании он не мог до них допрыгнуть или попытаться добраться по паучьи цепляясь за брёвна. Дерево было настолько гладким, что все попытки заканчивались полным провалом и ушибленной задницей.

Расстроенный, он опустился на верхнюю ступеньку крыльца и глубоко вздохнул. Бессилие давило, однако Иван был готов ждать хоть целую вечность до возвращения Кощея или до того, как ему снова не откроет смилостивившийся Глеб! Слова Василисы по поводу разговоров с обитателями терема вылетели у него из головы сразу же, как он заговорил со странной парочкой.

Зябко поёжившись, царевич погрел горячим дыханием замёрзшие руки и посильнее укутался в кафтан, устремив взгляд в сторону зловеще чернеющего вдали Зачарованного леса.

— Теряешь хватку. — насмешливо сказала Яна, сбивая очередной камушек. — В былые времена, ты бы и разговаривать с ним не стал.

Глеб взял в руки свой, примерился и точным щелчком сбил с пяток алых камушков с поля.

— Ещё и поддавался! Вот, так всегда! — обиженно заметила девушка, тряхнув копной рыжих волос. — Что будешь делать с этим царевичем-дураком?

— Посидит — уйдёт. — неопределённо ответил Глеб.

— Почему он вообще до нас дошёл? Ты же говорил, что выставил новое заклятие? — девушка нахмурилась, не в интересах Глеба было оставлять терем без магической защиты.

— Моё заклятие хорошо работает.

— Тогда в чём дело? Доселе все плутали едва только ступали на землю Зачарованного леса и либо выбирались из него, либо выходили во владения Бабы-Яги.

— Он действительно пришёл в надежде поговорить. — Глеб жестом собрал оставшиеся камушки, полагая, что на сегодня игра окончена. — В его голове не возникло даже мысли сразиться с Кощеем Бессмертным или причинить кому-то вред, поэтому заклятье пропустило.

— Чистая душа. — пробормотала Яна, в задумчивости огладив пальцем чуть шероховатый угол дубового стола.

— Я думал, что уже перевелись такие в Тридевятом.

Они ненадолго замолчали, рассматривая природный узор стола.

— Ты не изменился. — первая нарушила тишину Яна, она мягко улыбнулась, потрепав юношу по тёмным волосам, Глеб нахмурился, попытавшись уйти от прикосновений. — Ты поможешь ему.

— С чего ты это взяла?

— Ты знаешь, чем это закончится.

— Мне нет дела до судьбы очередного Ивана, Антона, Андрея и далее-далее по списку.

— Обманывать будешь кого угодно, но только не меня.

— Уже за полночь. Шла бы ты домой. Баюн проводит.

— Я и без сопровождения обойдусь. Если ты забыл, то я девица самостоятельная и поболее твоего на свете живу!

— Просто предложил. — пожал плечами Глеб, поднимаясь из-за стола.

Она смерила его взглядом и глубоко вздохнула, прежде чем направиться наверх, где её уже ждала ступа:

— Лучше не лезь не в своё дело.

— У меня есть своя голова на плечах.

— Ни к чему хорошему твоё благородство ещё не приводило.

— Я тебе не дитё малое!

— Хоть бы раз старшую послушал. — недовольно заворчала девушка, поднимаясь по лестнице и скрываясь из вида.

Глеб окинул взглядом опустевшую горницу, отдалённо было слышно, как возится наверху со ступой Яна, вскоре она взлетела, и посторонние звуки прекратились. Он подошёл к самовару и налил горячую воду в чашку, добавив в неё горстку сбора, воздух в горнице тут же наполнился приятным ароматом лесных трав. Девушка в этот раз собрала чудесный букет из редких растений, приготовив из них особую смесь, и презентовала ему этот сбор перед игрой, зная слабость юноши к такого рода напиткам. Правда, в конце он добавил несколько ложек мёда, тем самым сведя все старания подруги на нет. Яна бы на это закатила глаза, заметив, что настолько приторную бурду просто невозможно пить, и он напрочь убил нормальный вкус своей любовью ко всему сладкому.

Глеб мог подолгу сидеть, слушая односторонний рассказ подруги, медленно прихлёбывая горячий напиток, иногда вставляя свои колкие замечания, на которые та давно уже не обижалась, зная язвительный характер собеседника. Когда девушке надоедало, они перемещались за стол играть в камушки или в другие припасённые на такой случай игры.

Отдыхать в компании друг друга давно стало нормой. За километры от Глеба не было ни души, даже Яне приходилось добираться до него по воздуху из другой части Зачарованного леса, но она никогда не жаловалась,