Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина

Состояние Алании незадолго до монгольского нашествия описано в записках епископа Феодора, посланного туда из Никеи, и в отчетах католической миссии Гийома де Рубрука, причем оба автора были поражены упадком церковной жизни у аланов-христиан [Preiser-Kapeller, 2008, S. 17; Белецкий, Виноградов, 2019, с. 38–39]. Однако уничижительные характеристики, которые даны аланам, возможно, продиктованы жанром миссионерских описаний, а не действительным положением дел. В последней трети XIII в. архиереи Алании и Зихии проживали за пределами своих епархий и принимали непосредственное участие в жизни Константинопольской церкви, гораздо более живое, чем Киевский митрополит. В 1274 г. Аланский митрополит подписал письмо папе Григорию Х о церковной унии, а в 1285 г. митрополит Алании Никита и митрополит Зихии Василий участвовали в низложении патриарха Константинопольского Иоанна Векка [Preiser-Kapeller, 2008, S. 19, 485]. Монгольское нашествие не смогло уничтожить церковную организацию в Алании и Зихии: в конце XIII – начале XIV в. соседствующие епархии сохраняли самостоятельность. Предположение о присоединении Зихии к Аланской епархии основано на неверном понимании источника, как было показано Д. В. Белецким и А. Ю. Виноградовым [Белецкий, Виноградов, 2019, с. 39].

Помимо миссионерских описаний, непредвзятость которых вызывает сомнения, и сведений о деятельности архиереев при Константинопольском синоде, о епархиях в Алании и Зихии в XIII в. известно предельно мало, и почти ничего – об их взаимоотношениях с северным соседом – Сарайской епископией, созданной в 1261 г. В 1277–1278 гг. русские князья помогли Менгу-Тимуру в походе против аланов, в результате которого был взят город Дедяков; однако споры о местонахождении города не утихают до сих пор [Кучкин, 1966; Алемань, 2003, с. 494–495; Иванова, 2019, с. 40–43], поэтому невозможно судить о том, какое влияние это оказало на взаимоотношения аланов-христиан с Сарайской епархией. Сообщения о существовании в Сарае района, населенного аланами, принадлежат Ибн Баттуте и относятся к более позднему времени, около 1333 г. Проанализировав описание квартала, А. Алемань пришел к заключению, что речь идет об аланах-мусульманах [Алемань, 2003, с. 340], поэтому данное упоминание не свидетельствует о взаимоотношениях между Сарайской и Аланской епархиями. Сведения о намерении Аланского митрополита посетить в 1276 г. северных причерноморских алан в Сарае [Белецкий, Виноградов, 2019, с. 38–39] восходят к рассматриваемой непереведенной статье правил Константинопольского синода и не могут расцениваться как независимое доказательство церковных связей Аланской и Сарайской епископий.

Таким образом, свидетельство епископа Феогноста о перемещениях христиан из Алании и Зихии в Сарайскую епархию в 1270-х годах является уникальным известием. Впрочем, в этих перемещениях не следует видеть лишь следствие монгольского нашествия. Еще до появления монголов в Причерноморье епископ Феодор, путешествовавший по этим землям, писал о кочевых «выселках» аланов в Скифии и Сарматии [Кулаковский, 1898, с. 17].

В вопросе епископа Феогноста речь идет не только об Алании и Зихии, но и о «других» епархиях. Невозможно гадать, какая территория могла иметься в виду; однако опустошение земель и нестабильность церковной и политической власти приводили к перемещениям не только южных соседей Сарайской епархии, но и северных. В XIV в. Сарайская епископия находилась в долгом конфликте с Рязанской епархией из-за спорной территории, Червленого Яра. В грамотах митрополита Феогноста и митрополита Алексия (и в упоминаемых ими грамотах митрополита Петра и митрополита Максима, то есть уже в конце XIII в.) разбирается спор между Сарайской и Рязанской епархиями из-за большой территории Червленого Яра [РИБ, т. 6, стб. 164–172]. В начале 1270-х годов, когда епископ Феогност отправился в Константинополь, Рязань находилась в плачевном положении – дотла сожженная во время нашествия хана Батыя в 1237 г., она была разорена настолько, что старый город навсегда остался в запустении. Рязанский князь переместился в Переяславль Рязанский вдалеке от старой Рязани; лишившиеся жилья и места служения люди расселялись по соседним землям. Рязанская епископия без малого полвека пребывала без архиерея: после исчезновения епископа Рязанского Евфросина во время взятия города [ПСРЛ, т. 18, с. 55] новые епископы не ставились на епископию, оставшуюся без кафедры, вплоть до митрополита Максима, прибывшего на Русь в 1283 г. В 1284 г. Рязанская княгиня Анастасия уже благодарила митрополита за поставление во вдовствующую Рязанскую епархию епископа Иосифа[162]. Несколько десятилетий без архиерея означали, что до 80-х годов XIII в. в Рязанской епархии не было своего священства, не было святительского суда, и земли, оставшиеся без окормления, могли постепенно переходить в ведение иных архиереев. Возможно, именно так произошло с Червленым Яром, где могли искать спокойной жизни жители Рязанской епархии. В 1270-х годах священники в Червленом Яре рукополагались только Сарайским епископом, поскольку Рязанского к тому времени не было более 35 лет. Митрополит Киевский Алексий упоминал, что богослужение в Червленом Яре часто совершалось «странными» (странствующими) священниками – переселенцами из Сарая [РИБ, т. 6, стб. 170]. Заданный епископом Феогностом в Константинополе вопрос не мог напрямую касаться взаимоотношений с рязанскими землями, хотя косвенно, безусловно, был связан с этой проблемой.

Несмотря на различия в территориях и предмете спора, оба казуса имеют одинаковую подоплеку и решают вопрос о том, кто из архиереев будет получать церковные подати. Споры вокруг административного подчинения, выплаты податей и принадлежности земель к той или иной епархии, возникшие с разницей в четверть столетия в одной епархии, несомненно, взаимосвязаны. Границы не всегда были четко определены даже у епархий, существовавших на протяжении столетий, а Сарайская появилась только в 1261 г. Вопрос о церковном управлении и епархиальном подчинении священства при переселении оставался актуальным не только во второй половине XIII в., но и позже. В XIV в. на земли, входившие в Сарайскую епархию, претендовали не только Рязанские, но и Аланские архиереи [Малахов, 2020, с. 351–353]. В середине XIV в. Аланский митрополит хиротонисал Сарайского епископа, фактически переведя его епархию в свое подчинение, – наряду с другими прегрешениями это стало причиной низложения митрополита Константинопольским синодом в 1356 г. [Антонин, 1867, с. 451].

Вопрос, неразрывно связанный с прочими статьями правил Константинопольского синода, сохранился только в греческих списках; он так и не был переведен, когда правила были приняты в русской церкви.

Corroboratio et Datum

«Ταῦτα παρεκβληθέντα ἀπὸ τῶν ἡμερησίων συνοδικῶν παρασημειώσεων καὶ τῇ ὑπογραφῇ καὶ σφραγίδι τοῦ τιμιωτάτου χαρτοφύλακος πιστωθέντα καὶ βεβαιωθέντα ἐπεδόθη· μηνὶ καὶ ἰνδικτιῶνι τοῖς προγεγραμμένοις τοῦ ͵ςψπδ΄ ἔτους»[163].

Вместе с последней статьей греческого текста из перевода исчезла заключительная клаузула постановлений Константинопольского синода, удостоверяющая подлинность текста и указывающая, что заседания проходили в 6784 (1276) г. Формулировка заключительной части, содержащей сведения об официальной заверке подписью и печатью хартофилакса, который выполнял функции нотария при синоде, а также о дате заседаний, убеждает в аутентичности постановлений. Эта часть показывает, что греческий текст является выпиской из протокола заседаний постоянно действующего