Дочь короля - Обри Давид-Шапи

Глава 10.

Принцесса церемоний

Принцесса Анна стремилась к престижу и достоинству, сродни тем, что были у королевы Франции. Как при дворе, так и в правительстве она желала самого высшего положения. Она хотела, чтобы её лицезрели, чтобы ею восхищались, чтобы её почитали и прославляли. И для того чтобы утвердить свою власть важно было не только занимать первое место при дворе, но и регулярно устраивать театрализованные представления своего величия.

Первенство на церемониях

Символическая и политическая значимость отражались прежде всего в месте, занимаемом в придворном протоколе великих церемоний монархии. Этот придворный протокол ещё не стал предметом серьёзного научного исследования, но памфлет под названием Почести двора Элеоноры Пуатье, фрейлины герцогинь Бургундских Изабеллы Бурбонской и Марии Бургундской (Honneurs de la cour d'Éléonore de Poitiers, dame de compagnie des duchesses de Bourgogne Isabelle de Bourbon et Marie de Bourgogne), написанный между 1484 и 1487 годами, может послужить в качестве справочного материала. Один из разделов памфлета, посвященный почетному месту при дворе, свидетельствует о значимости принадлежности человека к королевскому дому Франции, дававшей дочерям короля первенство при дворе, сразу после королев. В Церемониале государства Франция (Cérémonial des estats de France) Элеоноры де Пуатье говорится, что "все женщины должны были следовать в соответствии с положением их мужей, какого бы знатного происхождения они сами ни были, за исключением дочерей короля"[302].

Таким образом, для дочерей короля Франции происхождение имело приоритет над статусом мужа, что для принцессы Анны было очень выгодно. Более того, ни одна принцесса в королевстве не могла быть ровней королеве, Дофине и дочерям короля Франции. В 1480-х годах невеста короля Маргарита Австрийская была ещё ребёнком и не появлялась на придворных церемониях, поэтому, в отсутствие королевы принцессы занимали главенствующее положение и демонстрировали это как никто другой.

И снова Ален Бушар предоставляет нам ценную информацию о притязаниях принцессы Анны. По его словам, она требовала от своих современников кланяться ей, что обычно приличествовало королеве, а в её случае отдавало дань её достоинству как опекуна короля: "Мадам де Божё держала под своей опекой персону короля, и все остальные государственные и официальные лица преклоняли перед ней колено"[303]. Однако Анна не полностью игнорировала протокол и несмотря на амбициозность, была благоразумна и предусмотрительна. Например, во время королевских приёмов, организованных ею в 1483–1484 годах в честь Карла VIII, она, по тактическим, протокольным и иным причинам, предпочитала оставаться на заднем плане. Точно так же и во время коронации в Реймсе она не появилась в торжественной процессии, куда дамы не допускались, хотя это не означало, что она на церемонии отсутствовала.

Свадьбы королей и принцев, а также церемонии в честь королев давали Анне большие возможности показать себя в полном величии. Она была в первых рядах на церемониях в честь королев, где её присутствие и первенство демонстрировали всем её политическую и символическую власть. Анна занимала почетное место на помолвке Карла VIII с Маргаритой Австрийской, а несколько лет спустя на свадьбе с Анной Бретонской.

Итальянский посол Эразм Браска отмечал, что по этому случаю принцесса Анна, единственная высокопоставленная женщина участвовавшая в церемонии, впервые появилась в необычном пышном наряде, что должно было символически превознести её власть и престиж по отношению к новой королеве Франции:

Мадам Бурбонская вчера в знак уважения сопровождала её [Анну Бретонскую] в церковь в роскошном наряде и таким количеством сопровождавших фрейлин, какого здесь никогда не видели, не только в отношении её, но даже бывшей королевы [Маргариты]. Но новая королева [Анна] до сих пор не проявляла никакой пышности[304].

Присутствие Анны на королевских церемониях выражало её политическую власть и символическое господство как дочери короля Франции. На коронации Анны Бретонской в Сен-Дени 8 февраля 1492 года герцогиня Бурбонская вновь почтила королеву своим присутствием:

Указанная дама вошла в сопровождении монсеньера Орлеанского, который вел её под руку, и мадам Бурбонской, одетой в платье из золотой ткани. После этого у дверей церкви королева опустилась на колени, а рядом с ней — мадам Бурбонская.

Затем её проводили обратно на кафедру вышеупомянутые монсеньор Орлеанский и мадам Бурбонская, которые всегда были рядом с ней[305].

Таким образом, престиж принцессы Анны как дочери короля Франции отразился и на королеве, чей шлейф она несла. Жан де Сен-Желе так описывает состоявшийся на следующий день въезда государыни в Париж:

Мадам прибыла с большой свитой, состоящей как из сеньоров, так и из дам. […] присутствовала мадам Бурбонская и целый сонм других дам, которых я не могу назвать[306]. […]

А рядом с упомянутой свитой находилась, одетая в наряд из золотой ткани, мадам Бурбонская и другие великие сеньоры, дамы и девицы. […]

А за мадам Бурбонской ехали тринадцать девиц на тринадцати лошадях[307].

Это был, окутывающий принцессу, блеск королевской и герцогской славы, первой женщины в королевстве после королевы.

Смерть Карла VIII и воцарение Людовика Орлеанского, её злейшего врага, могли означать для Анны полный разрыв с двором и отказ от власти. Но этого не произошло. Людовик XII отлично понимал, что в управлении государством ему придётся опираться на герцога и герцогиню Бурбонских. Анна, из-за необходимости управлять своими герцогскими владениями, вовсе не отошла на второй план и не пропустила ни одной торжественной церемонии, как то: приём эрцгерцога и эрцгерцогини в Блуа в 1501 году, коронация Анны Бретонской в 1504 году, помолвка Клод Французской с Франциском Ангулемским в 1506 году, их свадьба в мае 1514 года. Список примеров длинный и далеко не полный.

В 1504 году принцесса Анна была одета уже не в золотое, а в чёрное. Будучи уже вдовой, она возглавила процессию на коронации Анны Бретонской, государыни, которую она сформировала и над которой по-прежнему во многих отношениях доминировала. За принцессой следовали, также одетая в траур, герцогиня Алансонская Маргарита Лотарингская и, в то время помолвленная с сыном последней, Карлом, Сюзанна Бурбонская которая "выглядела мудрой и неизменно серьёзной", была одетая в золотые одежды и украшена драгоценностями, на описании которых автор подробно остановился. Этими прекрасными драгоценностями, Сюзанна, по-видимому, хотела продемонстрировать престиж дома Бурбонов. Возможно, это были драгоценности, изображенные на триптихе кафедрального собора в Мулене, написанном Жаном Эйем по заказу принцессы Анны.

Как и принцам крови, обязанным нести во время церемонии, слишком тяжелые для королевы, скипетр и десницу правосудия, принцессе Анне выпала честь нести подношения во время мессы, перед коронацией. Первая фрейлина королевы передала ей "большой сосуд из чистого золота [с] вином в нём; также тонкую облатку белого хлеба и тринадцать золотых экю", которые принцесса поднесла к главному алтарю. Затем она вернулась на своё место, чтобы, по словам свидетеля, возблагодарить Бога "за честь, которую он