Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки - Илья Витальевич Карпов

— О, вы так скоро вернулись, — сказал Рейквин, оторвав взгляд от фолианта, как только Алессия вошла в кабинет. — Чего же хотел этот Русворт?

— Ничего важного, как оказалось. Интересовался мнением Академии насчёт нынешней расстановки сил.

— И что же вы ему сказали?

— Что мы, как и прежде, сохраняем нейтралитет.

— Что ж, так оно и есть, — кивнул Рейквин, перевернув страницу. — Меня удивляет только, почему он не стал обсуждать это со мной.

— Не хотел отвлекать архимага от работы. К слову, что вы читаете?

— О, я поставил себе цель — в свободное от важный дел время перечитать все эти книги, — эльф указал рукой в сторону массивного шкафа из морёного дуба, за стеклянными дверцами которого виднелись десятки разноцветных корешков книг. Этот шкаф был шире стола архимага, а высоту имел в полтора человеческих роста. — Должно быть, мне понадобится лестница, чтобы добраться до верхних полок. А прямо сейчас у меня на столе работа о влиянии стихийной магии на характер практикующих её, написанная лично Вингевельдом. Вы с ней знакомы?

— Да, — ответила Алессия, — её читают все деканы, чтобы лучше понимать своих учеников. В этом вопросе я не могу не признать могучий ум бывшего архимага. Он написал её ещё в те годы, когда не ступил на путь тёмных искусств.

— Я как раз открыл главу, посвящённую магии воздуха. Стало любопытно, подойдёт ли мне то, что архимаг писал о воздушных магах.

— Полагаю, что магические потоки одинаково влияют и на эльфов, и на людей. Если хотите, можем обсудить это за бутылкой вина.

Эльф посмотрел на декана воды так, будто она предложила нечто непристойное.

— Позвольте, госпожа Винтерсонг, — смутился Рейквин, — мы ведь на службе, к тому же в стенах Академии… И потом, я уже много лет не притрагиваюсь к выпивке. Предпочитаю сохранять ясность разума.

— Тогда, полагаю, вы не откажитесь прогуляться по нашему заповеднику. Академия ведь не ограничивается тем, что находится внутри её стен, а я взялась всё вам показать.

Когда эльф услышал это, у него загорелись глаза.

— Признаться, я и сам собирался навестить это место, правда, не мог найти достаточно свободного времени.

— Сегодня конец недели. Многие студенты за стенами Академии, так что можно немного перевести дух. Даже архимагу.

— Действительно, — задумчиво проговорил Рейквин, и его глаза вдруг по-мальчишески загорелись: — А правда ли… Правда ли, что в заповеднике Вальморы сохранились единороги?

Алессия решила ухватиться за эту возможность как следует.

— Их не так много, как хотелось бы. Всего с десяток особей. Если мы будем достаточно осторожны, то сможем их увидеть. А по пути сможем поговорить о делах.

Долго уговаривать Рейквина не пришлось. Эльф заметно оживился, это сказалось даже на его речи и походке. Теперь он напоминал Алессии студента, спешащего на долгожданное свидание или к друзьям в портовый кабак.

Они покинули здание Академии и направились к северным воротам, за которыми начинался заповедник. Во дворе посреди маленького огороженного пруда стояла внушительная гранитная статуя, раскинувшая руки в сторону леса, а у её ног лежал белоснежный мраморный единорог. Проходя мимо, эльф поинтересовался, кого она изображает.

— Геллерт, первый архимаг и основатель Академии, — ответила Алессия. — Ему, к слову, заповедник и обязан своим существованием. Раньше чаща охватывала весь остров. Потом, после года Чёрных костей, сюда приплыли маги и, конечно же, в лесу они жить не хотели. Побережье очистили от деревьев и стали углубляться дальше. Но однажды, гуляя по ещё нетронутому вырубкой лесу, Геллерт встретил самку единорога с детёнышем. Они не напали на него и не убегали, только глядели прямо в глаза. Архимаг был столь сильно впечатлён, что объявил оставшийся лес заповедником и установил его границы, которые сохраняются и по сей день.

— Признаться, я догадывался, что это статуя Геллерта, — смущённо сказал Рейквин. — И историю эту знаю. Просто хотелось услышать её ещё раз. Уж очень она меня вдохновляет.

Заповедник начинался неподалёку от северных врат. Перед стеной деревьев не росло ни кустарников, ни высоких трав. Лес не пытался отвоевать свою землю обратно, будто бы из уважения к первому архимагу, пощадившему его первозданную красоту. Несмотря на солнечный день, под кронами было прохладно, и эльф запахнул мантию плотнее обычного.

— Постарайтесь смотреть под ноги, господин Рейквин. Здесь произрастает множество редких трав и цветов, будет обидно, если вы их потопчете. Особенно, заклинаю вас, не трогайте красные цветы с жёлтыми полосками на лепестках.

— Они особенно редкие и ценные?

— Нет, но ядовитый шипоцвет носит своё название не просто так. Иголки легко проколют ваши туфли, нога опухнет, и мне придётся тащить вас обратно на себе. А потом вас ждёт незабываемая ночь: из-за лихорадки вы пропотеете сильнее, чем под жарким солнцем Акканты.

— Это смертельно? — с подозрением спросил эльф.

— Нет, но матрац придётся выкинуть.

Теперь Рейквин внимательно смотрел под ноги и шёл медленнее.

— И всё же, — вдруг нарушил молчание он, — расскажите подробнее, как прошли переговоры с Русвортом? Чего именно он хотел?

Алессия решила, что ничего страшного не случится, если открыть эльфу немного правды.

— Того же, чего желают все лорды и короли на свете, — ответила она, пожав плечами. — Привлечь на свою сторону как можно больше сил. Академия всегда держала нейтралитет, но лорд Русворт считает, что теперь, после войны с Вингевельдом, его величество пожелает, чтобы ни один маг и шага не смел сделать без ведома короны.

— И вы считаете, что за этим он послал меня сюда?

— Я этого не говорила, — по телу Алессии пробежал холодок. Она не подозревала, что этот Рейквин насколько проницателен.

— Я учился в Ригене, государстве людей, и отдал семьдесят лет свой жизни служению Энгате, тоже государству людей. На родине в Халантире меня считают предателем народа, но когда я рассказал королю о том, что Вингевельд опустошает южные земли, он не поверил мне, решив, что я лгу на пользу эльфам, что вторглись в Южный край. Я оставил должность верховного мага, а на моё место взяли мальчишку-недоучку.

Алессия нахмурилась на эти слова, но Рейквин, кажется, совсем не обратил на это внимания.

— Теперь же король сделал меня новым архимагом, — продолжал он. — Сначала я думал, что его величество поступил так