Проклятие прабабки. Книга 1 - Анна Чернышева

Глава 18

Я думала, что проворочаюсь на своём диване до утра, но уснула быстро и без сновидений. Видимо, сны видениям рознь, и я действительно нуждалась в отдыхе. Мой личный портал не сработал — и я проснулась, как и уснула, в том же доме, где я и жила в своём времени.

Покряхтев, встала и побрела на кухню пить кофе. Чай мне за время болезни осточертел, и мне хотелось ароматных зёрен, и чтобы с деревенским молоком, да с кусочком сахару… Я становлюсь поклонницей деревни, — с усмешкой подумала и пошла ставить чайник.

Заглянув в холодильник, прикинула, что хочется чего-нибудь этакого на завтрак. Блинчики? С сомнением посмотрев на плитку, решила, что с Томиной сковородкой должно получиться. Та обычно растапливала печь и пекла на дровяной плите — она состояла из чугунных колец, которые прикрывали верх печки и позволяли что-то жарить и варить, пока внизу тлеют угольки.

Но сейчас желания возиться с печкой у меня нет. Я порылась в Томиных шкафчиках и выудила тяжеленную чугунную сковороду, которую хозяйка наказала не мыть, а после каждого использования насухо вытирала бумажным полотенцем. По Томиной легенде, мытьем можно испортить чугунную сковороду, она всегда должна быть немного в масле.

Я повертела девайс в руках, понюхала её, поскребла ногтём поверхность и осталась довольна уровнем чистоты. Металл был крепок, сух, чист и ничем подозрительным не пах.

Я навела тесто для блинов — на деревенском молоке и яйцах — и поставила сковороду прогреваться. У меня было два секрета в рецепте, который достался от бабушки. Чтобы тесто было тонкое, ажурное, нежное — нужно на литр молока брать не менее 5 яиц. Мама всегда пекла блины на двух яйцах, и они тоже получались вкусные. Но бабушкины — это было совсем другое. Благодаря драконьей порции белков и желтков тесто было эластичное, не рвалось, а растекалось по сковороде намного тоньше, чем другие блины. Безусловно, класть столько яиц — это было расточительно. Но когда я уже сама зарабатывала и могла покупать продукты, то всегда делала тесто по бабулиному рецепту, не жалея туда ни яиц, ни хорошей муки. Ну а второй секрет прост — нужно было разбавить готовое тесто кипятком. Полстакана кипятка создавали пузырьки, мука немного заваривалась, и блины становились кружевными. Поэтому сейчас я сделала тесто по бабушкиному рецепту и уже предвкушала целую стопку ароматного кружевного чуда.

Наскоро умылась, почистила зубы, забрала волосы в пучок на макушке и надела чистую футболку и шорты. К моменту, когда сонный и помятый Дима появился на кухне, я уже допекала третий блин.

Он повёл носом воздух и улыбнулся. Удивительно, но я всегда просыпалась по утрам с недовольным лицом, а Дима, несмотря сонный вид, так и лучился довольством.

— А ты сразу не могла начать знакомство с блинов? — лениво протянул он и подкрался сзади к тарелке с блинами, которая стояла рядом с плиткой. Я хотела треснуть его по руке, но промахнулась, а он стащил блин и тут же затолкал его в рот.

— Нет, я, как снитч, раскрываюсь под конец, — съязвила я.

— А то кладбища, мордобой, ведьмы… Я уже боюсь ночевать с тобой под одной крышей. Вдруг тебе приснится, что я ведьма, а ты — инквизитор, и задушишь меня во сне. Или сожжёшь на костре.

— Здесь ведьма я, неясно, что ли, — со смехом отвечаю я, убираю тарелку с блинами подальше. — Перестань таскать, вот напеку, сядем и поедим!

— Так со сковородки же вкуснее! — со смехом проговорил Дима и стащил ещё один блин, потому что у него банально руки длиннее.

— А ну сядь! — прикрикнула я. — Давай, накрывай на стол, что там ещё у нас есть? Сходи малины к блинам нарви, раз терпения нет!

Дима послушно встал, вышел и ушёл. К моменту, когда он чистый и благоухающий, после летнего душа, вернулся в дом, у меня уже стояла стопка блинов на столе, а на плитке закипал кофе в турке. Вслед за ним вошла Мария Фёдоровна, в белом халате и со стетоскопом на шее. Просто образцовая фельдшерица!

— Здравствуйте, Танечка! Я смотрю, вам получше? — улыбнувшись, кивнула она на накрытый стол.

— С добрым утром, Мария Фёдоровна! — улыбнулась я. — Присаживайтесь, сперва вас накормлю, а потом вы меня осмотрите.

Та кивнула и уселась за стол, предварительно сняв халат и повесив его на крючок у входной двери. Мы трое пили кофе, ели блины и молчали. У меня на языке вертелось сотни вопросов, но я знала, что гостя сперва надо напоить и накормить, а потом уже допрос вести. Я ела, обмакивая блин в восхитительную деревенскую сметану, и вспоминала все сны, которые видела до этого. Все странности, которые мне пришлось пережить. Всё вместе уже не выглядело таким уж невинным. Такие видения и контакты действительно тянули на какой-то Дар, ведьмовской ли, или какой другой — непонятно?

— Танечка, мой опыт мне подсказывает, что вы спокойно можете задавать свои вопросы, не стесняясь Дмитрия. Он, по-видимому, итак уже о многом знает. Или догадывается.

Я кивнула. Дима действительно знает обо мне потусторонней больше всех. На секунду повисла тишина, потому что я не могла решить, с чего начать.

— Как вы догадались, что я… практиковала? — нерешительно произнесла я непривычно слово.

— Я не догадалась, Танечка, я почувствовала. До этого в деревне было тихо и спокойно, а потом сразу и на несколько дней подряд шли обратные волны. Ну, это когда кто-то тревожит потусторонний мир, другие практики всегда чувствуют. Энергия едина, и все мы связаны невидимыми нитями. Только волны, которые пошли от тебя, были слишком разные и непонятные. Поэтому я и решила сама выяснить, что происходит. И сразу поняла, что кто-то неумелый делает что-то, о чём понятия не имеет. Сперва кладбище — там половина душ проснулась, потом твой дом… Ты приоткрыла дверь, и оттуда сквозит. Как-то так.

— Давайте я расскажу вам с самого начала, — решилась я. И рассказала Марии Фёдоровне об увольнении, о походе к тарологу, о поездке на кладбище, о своих видениях, снах, поисках предков. И закончила сегодняшним видением о том, как Танечка Мухина покончила с собой чуть более ста лет назад.

Мария Фёдоровна долго крутила в руках