Проклятие прабабки. Книга 1 - Анна Чернышева

и острую боль в шею. Последним отблеском сознания увидела со стороны распростёртую на земле белую птицу с неестественно вывернутой головой. Над ней, в окне второго этажа, виднелась тёмно-рыжая голова Вареньки. А потом наступила темнота.

Я закричала и рывком села на диване. Открыла глаза и почувствовала мокрые ресницы. Пальцами начала ощупывать своё лицо и поняла, что оно всё в слезах. Руки дрожали. Где-то внутри сердце по-прежнему было похоже на месиво из кровавых осколков, а душа всё ещё была там, в яблоневом саду. В ушах всё ещё стоял протяжный крик Вари.

Дима сидел рядом и не спускал с меня глаз. В его руках было полотенце, а выражения его глаз я не могла рассмотреть из-за темноты.

— Я убила себя, Дима, понимаешь, — всхлипнула я. — Убила!

Закрыв лицо руками, я раскачивалась взад и вперёд, бормоча только это слово — «убила». Дима присел ко мне на диван, осторожно обнял и спросил:

— Как твое горло?

Я замолчала.

— Хорошо, а что не так?

— Ну… ты разговариваешь. Ты ведь для этого засыпала?

Я опустила руки на свою шею и поняла, что горло совершенно не болит. Странно.

— Сколько я спала?

— Да минут сорок, не больше. А потом начала плакать и стонать, а потом как закричишь! Я уже и не знал, что делать, но ты сама проснулась.

Я непонимающе смотрела на него. Во мне эхом отзывались события последнего дня Танечки, и соображала я туго.

— Спасибо тебе, — только и сказала я.

— Да все вы тут ведьмы, я уже понял, — заулыбался Дима. — Что ты, что врачиха эта странная. Ты… это, прости меня, я не со зла тебе наговорил всякого…

Смущённым я этого мужчину ещё не видела. Но меня немного отпускало, и я уже могла ему просто улыбнуться. Дима подобрал с пола рюмку, пустой пакет из-под чипсов и указал взглядом на телефон.

— Ты бы поблагодарила свою фею-крёстную, она тебе как-то горло вылечила, — усмехаясь, сказал он.

Я схватила телефон и написала сообщение: «Мария Фёдоровна, спасибо! Мне стало легче, горло прошло совсем. Могу ли я завтра с вами встретиться? Мне очень надо».

Ответ пришёл минут через пять: «Да. Я сама к вам приеду. Будьте дома с утра».

Только как провести оставшееся время до рассвета? Спать не хотелось совершенно, да и полётов во сне для меня уже достаточно…

---

Ответ нашелся благодаря моему другу:

— Тань, пошли на улицу, вечер такой классный. Пройдёмся?

Я кивнула и быстренько натянула летний сарафан, а сверху накинула Томину цветастую шаль. Да уж, обжилась я не на шутку, скоро совсем превращусь в деревенскую тётушку.

Дима ждал на крыльце, в его руках был плед и термос. Ну в кого ж ты такой хозяйственный? — подумалось мне. На душе стало легко и приятно.

— Ну давай, рассказывай, как ты там себя убила во сне, — улыбнулся Дима. — Это было в прошлом или будущем?

Я заколебалась. Как расценивать ту жизнь, которую я видела, ещё не знала. Но, с другой стороны, Дима итак знал больше всех про мои «странности». Поэтому хуже уже не будет.

— Понимаешь, мне снилась я, но это было… Не в этом времени. И не в этой жизни. У меня была семья — маменька, папенька, младшая сестра Варя. Мы жили в богатом доме, как у знати. Я носила корсет, длинную юбку, и у меня был веер. Но выглядела я точно также, как и сейчас! То же лицо, те же волосы, те же глаза. И это был как будто бы не сон, а реальная жизнь. И даже не жизнь, а её конец.

Я смотрела вдаль, на дорогу, по которой мы шли к реке, и часто-часто моргала, стараясь осушить глаза. Спокойно вспоминать произошедшее я не могла. Дима уверенно шёл рядом, не перебивая и не задавая лишних вопросов.

— Я увидела себя в поезде с тётушкой, и ехала я домой к жениху. Везла гардероб, который пошили к свадьбе. А когда приехала, то узнала, что мой жених женился на младшей сестре. Вот собственно и всё. Я не смогла этого пережить и бросилась из окна дома. Сломала шею и умерла.

Между нами повисла тишина. Потом Дима осторожно спросил:

— А что за дом это был? Где? — потом указал рукой на развалины помещичьего дома, до которого мы дошли. — Не здесь?

Я окинула взглядом сгнившие доски и разбитые стёкла, которые когда-то были старым помещичьим домом. Он по-прежнему был большим и двухэтажным, но крыша провалилась и в самом центре дом рос огромный ветвистый карагач. Балкон над парадным входом обвалился и остались только две цельные металлические балки, которые поддерживали его пол. В проёмах окон было видно небо в тех комнатах, где потолок отсутствовал совсем.

Вокруг дома зеленели яблоневые деревья, на ветвях уже качались зелёные яблочки. Сразу за садом виднелась речка-вонючка — так её прозвали местные обитатели. Она несла свои коричневые воды, огибая барский сад с домом. Дна из-за илистой воды видно не было совсем.

Я ещё раз окинула развалины дома и покачала головой.

— Нет, это точно не этот дом. Тот дом, в котором я … умерла, выглядел совсем не так. Я же видела его развалины в другом сне. Я тебе о нём не рассказывала ещё, — быстро взглянула Диме в глаза, проверяя его реакцию. Вроде бы спокоен, не шарахается.

— Да ты мне, видимо, ещё очень много о чём не рассказывала, — многозначительно поднял бровь и рассмеялся Дима. — Ну раз не тот дом, значит, привидения нам не страшны. Давай расстилать плед и пить чай.

Дима выбрал полянку под яблоней и пригласил меня присесть на заботливо разложенную ткань. Открыл термос, налил в его крышку ароматный чай. Я сделала глоток и прикрыла глаза. Воздух был напоён ароматом трав и зелени. Мой нос чётко улавливал горьковатый запах полыни, медовый привкус какой-то далёкой липы. Дышалось легко и очень вкусно.

— Я не поняла, что за городок там был. Это точно была железнодорожная станция, от которой мы ещё ехали на подводе к дому. Я не видела ни вывесок, ни каких-то названий. Поэтому вообще не понимаю, где это было. Помню само ощущение, что мне эта местность знакома.

— А как тебе… сама смерть? Ты что-нибудь почувствовала?

— Нет, ничего. Мгновение — и я уже смотрю на себя со