Борьба за крепости и складывание системы обороны на Северо-Западе России в царствование Петра I - Николай Равильевич Славнитский

погибло много людей; в ночь на 4 января (5 бомб) в Риге «учинился пожар» и уведано, что сгорела генеральная аптека и четыре дома знатных купцов; 20 января учинился другой пожар[949]. Урон российских войск с ноября 1709 г. по март 1710 г. составлял 12 убитых и 21 раненый[950].

14 января гарнизон в числе 4000 пехоты и кавалерии под начальством генерал-майора Клота вышел из крепости с целью атаковать Юнфергоф, но, дойдя до форпостов осаждавших, вернулся назад[951].

К 22 марта русские построили ниже Риги, на обеих берегах Двины, три батареи и вооружили их 32 пушками 18, 12, 8 и 6-фунтового калибров; они имели целью затруднять плавание по Двине на тот случай, если бы неприятель попытался оказать помощь осажденным с моря. Главное начальство над этими батареями было поручено полковнику Ласси[952].

Тем временем в Москве под руководством Я. В. Брюса шла подготовка к отправлению новых орудий. Для осады планировалось сосредоточить 162 орудия (в том числе пушек: 24-фунтовых – 80, 18-фунтовых – 40; мортир: 9-пудовых – 5, 3-пудовых – 35, гаубиц – 2) [953]; но, забегая вперед, отметим, что этот план не был выполнен. Еще в октябре 1709 г. для похода было приказано изготовить 70 пушек и 33 мортиры; часть из них (10 пушек) сразу приготовили к отправке, но в 1710 г. вылили только 49 орудий[954]. 9 января 1710 г. было приказано отправить в местечко Сурож на Западной Двине (откуда орудия и припасы доставлялись к Риге) 30 24-фунтовых пушек (к ним 18000 ядер), три 9-пудовые мортиры, две гаубицы, а также 18-фунтовые ядра и 3-пудовые бомбы[955].

Здесь мы встречаем первое упоминание о линии коммуникации – она должна была проходить через Сурож – небольшое поселение на берегу реки Западной Двины (современное название – Сураж, Витебская область), на территории, принадлежавшей тогда Речи Посполитой. Очевидно, этот вопрос был согласован с польским королем Августом II. Оттуда все необходимое можно было доставить по реке прямо к Риге. Ближайшим крупным российским городом к этой базе снабжения являлся Смоленск, поэтому на смоленского воеводу П. С. Салтыкова была возложена подготовка судов, найм работников и прочие организационные моменты (из Смоленской области орудия, припасы и провизию к Западной Двине можно было доставлять по реке Каспле). Таким образом, Смоленск становился одной из промежуточных баз (еще одной такой базой стал Полоцк, на этом мы остановимся ниже). Естественно, для отправления всего необходимого требовалось дождаться того времени, когда реки освободились ото льда.

Но весной в первую очередь пришлось отправлять не пушки, а провиант – именно так распорядился фельдмаршал А.Д. Меншиков, получивший от Б. П. Шереметева сообщение о том, что с питанием по-прежнему дело обстоит скудно, и отдавший 24 марта 1710 г. Я. В. Брюсу распоряжение «артиллерию оставить те суды, кои не готовы, а которые готовы и те, также старые суды все взять под провиант полковнику Левашову, который оттуды нарочно для того сюда прислан.»[956]. Яков Вилимович в ответном письме сообщил, что так и будет поступать, только просил «отписать к господину боярину Петру Самойловичу Салтыкову, на сколько месяцев оного провианта изволит брать»[957]. Здесь речь шла именно о том, что расчетами, касавшимися провизии, занимался смоленский воевода П. С. Салтыков.

7 апреля А.Д. Меншиков, который в то время сам ехал к осадному корпусу, находился в Полоцке и лично убедился в том, что льда на Западной Двине нет, приказал Я. В. Брюсу спешно отправлять туда как можно скорее провиант «на всю армию» на два месяца, а затем отпускать артиллерийские орудия. Однако в тот же день он написал генерал-лейтенанту, что в пушках тоже «великая нужда»: «Того ради провианту надлежит отправлять на месяц на всю армию, а как тот провиант отправлен будет, тогда извольте на достальных судах те пушки с надлежащими к ним станками ядрами и прочими припасами отправить немедленно. А как те пушки отправлены будут, потом паки провиант отправлять на достальных судах.»[958]. То есть под Ригой в тот момент не хватало всего необходимого, поэтому присылать требовалось «все и сразу» (что было не так просто), и планы менялись на ходу.

Я. В. Брюс получил оба письма одновременно и тут же сообщил, что он может отправить только часть провианта, а пушки пришлет позднее – стругов для всего не хватало[959]. 29 апреля он сам приехал в Смоленск, где в те дни приступили к погрузке орудий: 30 пушек 24-фунтовых, 3 мортиры 9-пудовых, 4 Й пудовых и боеприпасов. Оттуда он сообщил, что как только все будет приготовлено, сам поедет с орудиями к Риге, а Г. И. Головин будет принимать пушки, мортиры, гаубицы, порох и ядра, которые разметаны по дороги от Москвы до Смоленска[960]. То же самое он написал и Б. П. Шереметеву, добавив, что «токмо Бог знает, когда они в привозе будут»[961]. Хотя на тот момент до Сурожи не довезли всего 10 пушек (24-фунтовых – 6, 18-фунтовых – 4) и 6 мортир[962].

30 апреля Я. В. Брюс писал смоленскому воеводе П. С. Салтыкову, что многие работники и кормщики разбежались (тот, правда, сумел быстро найти им замену[963]); в другом письме он же отмечал, что часть стругов, присланных под артиллерию, не годились[964].

Как видно из документов, снабжение осадного корпуса оказалось очень непростой задачей, в первую очередь из-за дальнего расстояния. То, что отправлялось по сухому пути, постоянно застревало по дороге, а вот водные артерии функционировали исправно. В этой ситуации в первую очередь старались отправлять провиант, понимая, что без пищи солдаты обойтись не могут, тогда как с доставкой орудий можно не спешить – Рига была надежно блокирована, а попытки шведов доставить помощь осажденным пресекались (именно этим занимался А.Д. Меншиков, тогда как Б.П. Шереметев осуществлял общее руководство). Но главные трудности, ставшие непредвиденными, были еще впереди.

Под Ригой тем временем продолжались ленивые перестрелки. В осажденном городе уже в середине января стал ощущаться недостаток в провианте[965]: там находились не только гарнизон и рижские жители, но и большое количество крестьян, сбежавших из окрестных деревень. 22 марта 1710 г. были готовы три батареи, которые начали делать еще 14 декабря, и на них были поставлены 32 пушки, привезенные из Смоленска[966]. Этот день можно считать началом второго периода осады.

Осадные работы шли своим чередом. 13 апреля 1710 г. ниже Риги были сооружены две батареи, чтобы окончательно прервать сообщение Риги