Архип - Евгений Чернышев

Ознакомительный фрагментдееться, люди добрые!!! Последнюю опору у отца отобрали!!! Пропадут мои голубки ненаглядные!!! Детишки мои, отрада последняя!!! — кто-то громко всхлипнул. Уловив отклик на свое представление, недоделанный скоморох завыл еще жалобнее. — Да на кого они ж меня оставили!!! Да куда ж я без них!!! Да кто ж мне поможет!!!

— Чо разорался, как баба базарная? — рявкнул Архип, подъезжая к толпе. Жалкое и мерзкое ничтожество, притворно строящее из себя убитого горем отца в надежде на то, что ему безвозмездно из жалости нальют пару стаканов, не вызывало у него ничего, кроме презрения.

— И ты тут, Антихрист!!! Пришел понасмехаться над убитым горем? Почему ты не защитил моих деточек? Ведь тебе мы позволяем жить рядом с нами!!!

Некоторые зароптали. И, что немало удивило Архипа, в гуле не было одобрения. Люди тоже не поняли обвинений в сторону колдуна, а кто-то даже сказал:

— Да ну Никифорка, не гони. Причем тут колдун? Дети сами в лес уперлись!

— Он должен был их остановить! — не сдавался "убитый горем" отец. — Он виновен в их смерти!!!

— А чо ты детей хоронишь, пьянь? — ехидно осведомился Архип. — Ты тела их видел? Или так не терпится на дармовщину нажраться на поминках?

— Да как ты… Да я тебя… Да я тебе… — не ожидавший такой резкой отповеди, Никифор замер столбом. Покраснев то ли от гнева, то ли от натуги выдумать хлесткий ответ обидчику, он только бессильно открывал и закрывал рот, периодически выдавая какое-то малосвязное бормотание.

— Ты мне — ничего, — отрезал Архип. — А я сейчас пойду спасать твоих детей. Пока ты будешь тут сидеть и дальше наматывать сопли на кулак в надежде на очередное подаяние. Потому, что ты не мужик — ты дрянь, у которой только и хватает сил, что гнобить тех, кто ответ тебе дать не может. Думаешь я не понимаю, почему они за Черную поперлись? Кто в этом виновен? — Архип сплюнул под ноги притихшему Никифору, резко обернулся и двинулся к броду. Неожиданно, дорогу ему заступили трое. — Ну?

— Архип, мы с тобой пойдем! — заговорил первый, здоровенный бородатый мужик с уродливым шрамом через все лицо, кажется, его звали Василий, колдун вспомнил и его, и этот шрам. Двое его спутников, молчаливо кивнули.

Архип окинул говорящего неприязненным взглядом и устало ответил:

— Вы своих детей сиротами оставить хотите? Сдохнете ведь.

— Двум смертям не бывать, — пожал плечами второй, худой, словно тростинка, но при этом жилистый мужчина с уже подернутой сединой бородой. — А одной все равно не миновать. Никифор — сопля, но не думай, что у нас не все мужики такие. Негоже одному за всех башку на плаху совать. Тебе может потребоваться помощь. А ежели помрем… Ну что ж, на то воля Божья. Авось мир семей не бросит. Да и детишки наши уже велики, сами пахать можут.

Брови Архипа удивленно поползли вверх. Ишь, выискались смельчаки. И ведь не врут, не рисуются перед соседями. Они действительно считают, что должны помочь. Удивительные все-таки существа эти люди.

— Спасибо, мужики, — к собственному немалому удивлению в голосе Архипа не звучала ни капли привычной желчи. — Но вы лишь обузой мне будете. Я тайными тропами двинусь, куда вам доступ заказан. А без этих троп мы все там поляжем.

— Не гони, Архип, — смутился Василий. — Мы не же не можем просто так стоять и ждать. Душа болит!

— Помочь хотите? — те кивнули. — Хорошо. Помощь мне нужна. Василий, слушай тогда, к вечеру натаскайте здесь на берегу дров на два огромных костра не меньше меня ростом. Да не простых, а свежей осины. Справитесь?

— Да, — радостно выдохнул Василий. — Тут осинник неподалеку, мигом воротимся.

— Добро. Андрей? — теперь Архип обращался к худощавому. — С тебя накопать глины. Столько, чтоб двух человек обернуть хватило. И замеси раствора, чуть жиже, чем для горшков, то чтоб форму держал. Понял? — тот кивнул. — Бирюк, — из-за спины колдуна вышел охотник. — Излови дважды по семь птиц, но так, чтоб живы остались, ни в коем случае не убивай. У каждой из хвоста по одному перу выдери и на волю отпусти. Все равно какому, главное, чтоб целое и без изъянов было. Ты, — дошла очередь до последнего из добровольцев, этого Архип лично не знал. — Тут есть ключ рядом? Не озеро, не болото, а чистый ключ? — краткий миг задумчивости, потом утвердительный кивок. — Отлично. Соорганизуй народ и принесите мне оттуда пару дюжин ведер воды, проследи строго, чтоб речной воды не было, только ключевая. В крайнем случае колодезная подойдет. И все к закату изготовьте, мужики. От вас много зависит. Вперед!

Мужики разбежались, споро припахав к выполнению поставленных задач всех попавшихся под руку зевак, и берег, наконец, опустел. Остался только Никифор, расзвалившей на грязно-зеленой траве с по-детски обиженным видом. Кажется, забулдыга, только что купавшийся во всеобщей жалости, даже не сообразил, чем все побежали заниматься, и почему забросили его. Он просто сидел, тихонько подвывал да шмыгал красным носом. Архип только покачал головой да побрел на берег. Усевшись на камне покрупнее, он принялся разуваться.

Выше по течению, едва сошедшая с гор Пояса, Черная была узка и порожиста, а потому стремительна течением и холодна настолько, что преодолеть ее за все годы, что в долине жили люди, не удалось никому, ниже же, вобрав в себя несколько притоков, превращалась в могучую и степенную особу в пяток аршин глубиной и пару десятков шириной, такой, что не каждый вплавь и пересечет. Но здесь, на излучине она разливалась в широкий плес глубиной едва до колена. Здесь и только здесь эту реку можно было перейти вброд. Если вдруг человеку пришла бы в голову такая глупость. Крапивинская волость, названная так в честь своего крупнейшего и главного села, была на самом краю русских поселений, на восход и полночь от нее начинались лишь непролазные болота да дремучие леса, упиравшиеся в крутые горы. Царство иных существ, отнюдь не всегда к человеку дружелюбных. И от этого царства местные немало натерпелись в ранешние годы. Было дело, месяца не проходило, чтобы мавка, на вид красивая девка, а внутри — кровожадная нежить, пацана в чащу не увлекла, или менквы, злобный лесной народец, коров с пастбища, нередко вместе с пастухом, не умыкнули, а то и чего пострашнее выползало. Такое о чем выжившие даже через годы внукам рассказывать не решаются. И вся эта погань через Мавкин брод шла. Что поделать, не любит никто из нечисти, кроме водяных со свитой, текущую воду. Мешает она им, силу вытягивает. И чем стремительнее поток, тем сильнее ослабляет. А