Архип - Евгений Чернышев

— Архип я, — и вопросительно приподнял бровь.

— Матвей Георгич, — ответствовал тот и сжал предплечье колдуна. Пожатие было каким-то неуверенным и судорожным, по нему легко можно было понять степень волнения Матвея. — Я пасечник. С Медового. За Мелкой. Это жена моя Арина Филипповна. А это дочь, Аська. Агния то есть.

— Агния Матвеевна то есть? — важно покивав, обратил Архип внимания на дочь. Девка, огненно рыжая, как и мать, еще совсем молодая, только-только еще начавшаяся наливаться соками, но уже обещавшая стать ослепительной красавицей, за внимание которой вскорости не из одного пацанского носа кровавую юшку пустят, кивнула, а потом испуганно перевела взгляд на отца. Архип отметил ввалившиеся глаза, огромные круги под ними и заострившиеся черты лица, говорившие о крайне степени усталости девушки, словно бы она не спала несколько дней. — Значит так, Агния Матвеевна, берите Арину Филлиповну под руку и дуйте обе в избу. Там слева от сеней в светелке на столе самовар еще горячий да на столе варенье. Испейте не побрезгуйте, а нам тут с вашим тятенькой поговорить надобно.

Агния снова резко кивнула, а потом, взяв под локоть мать, увела ее в дом. Когда женщины ушли, Архип освободил на лавке место подле себя, предложил Матвею кисет и закурил по новой. Матвей не стал отказываться и, достав щепоть табака, начал как-то излишне тщательно забивать его в вытащенную из за пазухи трубку. Архип понимал, что эта передышка нужна пасечнику, чтобы собраться с мыслями, а потому не мешал тому, сам наслаждаясь тишиной и хорошим зельем, привезенным за немалые деньги приказчиками Дарьи из города. Наконец, все приличия были соблюдены и мужчина, недовольно покосившись на кадильницу, все-таки идея использовать церковный инструмент для такого презренного дела, как раскуривание трубок, ему явно не понравилась, достал отттуда уголек. Глубоко затянувшись, он выдавил:

— Ууух, хорошая махорка, мягкая. Колдун я к тебе за помощью, — и снова замолчал.

— Оно и понятно, что не чаи гонять, — не удержался от колкости Архип. — Не тот я человек, чтоб ко мне по доброй воле ходили. Говори, Матвей Георгич, не тяни кота за то чем котят делают.

Матвей закашлялся. То ли от возмущения бестактностью, то ли скрывая смешок, и все-таки перешел к делу:

— Дочке моей, Аське мужик чудиться начал.

— Ну пора уже, созрела почти…

— Да нет же, язвить тебя в корень, не перебивай, — почти рыкнул пасечник и тут же сконфузился. — Прости, не хотел…

— Да не переживай, не красна девка, переживу, — отмахнулся Архип. — Какой мужик? Какой-то конкретный?

— В том-то и дело, что описать не может, — затараторил пасечник. — Говорит, стоит какой-то мужик вдалеке, в черном словно бы весь, и смотрит на нее. Ничего не делает, просто стоит и смотрит. Впервые седьмицы три назад заметила. Сперва вдалеке его видела, у опушки леса, или у реки, когда стирать ходила. И с каждым разом ближе и ближе. И видит только тогда, когда рядом никого другого нет. Вчера сказала, что у забора встал. Ну я сперва бегал, смотрел, следы вокруг шерстил, сыновья старшие сидели под окном по очереди караулили две ночи. Ничего нет. К попу ходил, крест брал, молитвы заучивал, с дочерью всю ночь читали. Ничего не помогает, все ближе и ближе, говорит, подбирается, зло какое-то готовит. Боится до жути, ночами совсем спать перестала, тает дочка на глазах, помоги, колдун, на тебя последняя надежда, всем, что есть одарю, — волнение отца, наконец прорвалось и он, подавшись вперед схватил Архипа за руку. — Мед бочками таскать буду, за душу твою до конца дней своих ставить буду, только помоги!

— Ну, молиться за меня не стоит, все равно черного кобеля добела не отмыть, — хмыкнул Архип, освобождая руку и поднявшись выбил трубку. — А вот от меда не откажусь. Люблю сладкое. Пойдем, Матвей Георгиевич, глянем, чем могу я твоему горю подсобить.

В светлице женщины сидели прилежно сложив руки на столе, словно школяры у строгого дьячка на уроке. Естественно ни к чаю, ни к варенью никто и не притронулся. Правильно, кто ж в доме колдуна будет чего брать в здравом уме? Особливо если он сам это взять и предлагает.

— Агния Матвеевна, душа моя, ну-ка подь сюды — Архип покопался в комоде, вытащил оттуда конфекту "сыновей Абрикосова" и уже многократно пользованную церковную свечку. Первую он сунул в руку подошедшей девушке. — Жуй, быстро! — приказал, состроив страшную гримасу.

От неожиданности та вздрогнула, быстро развернула красивый фантик и засунула в рот прежде чем успела отреагировать мать. Глаза ее округлились от необычного вкуса, хоть и дочь пасечника, привычная с детства к сладостям, а марципан вряд ли где видела, кроме как на полках купеческой лавки. За столом тихо прыснули. Мать. Агния покраснела до самых корней волос и неуверенно улыбнулась. "Отлично,"- подумал Архип. Помогать людям, которые тебе слова вымолвить боятся — та ее морока, а так, глядишь, сговорчивее будет.

Молодку колдун усадил на стул посередь комнаты, запалил свечу и принялся ходить вокруг нее.

— Агния Матвеевна, — проговорил колдун, заметив, что увлеченно жующая конфету девушка постоянно вертит головой, стараясь не выпустить его из виду. — А знаешь ли ты самой простой способ мужчине вскружить красной девице голову? — дождавшись отрицательного мотания головой он с серьезным видом выдал. — Достаточно всего лишь обойти вокруг нее тьму тьмущую раз.

К сдержанному хихиканью матери добавился и одобрительный смех отца, а улыбка Аськи стала шире. Тем не менее, она оказалась девушкой умной, и сделала правильные выводы, сразу перестав вертеться. На седьмом круге, когда свеча продолжала гореть ровно без излишнего чада и копоти, Архип слегка посмурнел и принялся чесать затылок. Принесенная тысячу лет назад из Греческой Империи вера оченно не жаловала всяческие формы чародейства, а потому освященная церковная свечка всегда была первейшим способом определения чужого воздействия. И ежели она молчала, то никакого воздействия и не было. Но пока делать выводы было рано, а потому Архип решил прибегнуть в более старому методу, основанному на взаимодействии первостихий.

Отправив Матвея с ведром до колодца, он снова закопался в комоде, пока не вытащил оттуда пачку "лапшинских" безопасных фосфорных спичек. Зачерпнув из свежепринесенной воды стакан, колдун с большим тщанием установил тот на макушке Агнии, и начал одну за другой зажигать спички, бормоча заговоры водить ими перед девичьи лицом и бросать в стакан. После тринадцатой спички он завершил свои манипуляции, поставил сосуд на стол перед