Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

Что же касается самого военного насилия, которое также зависит от эмоциональных реакций и эмоционального доминирования, то новый – на конец 2010‑х годов – вопрос, по мнению Коллинза, заключался в том, исчезнут ли эмоции, если все оружие будет управляться при помощи высоких технологий. Но происходит ли такое замещение людей технологиями на самом деле? Коллинз по этому поводу довольно скептичен, указывая на большую роль человеческого фактора и в современной «сетецентричной» войне: «Мой общий вывод о высокотехнологичных вооруженных силах заключается в том, что существует тенденция к деградации высокотехнологичных систем вооружения до менее технологичных форм после того, как они были введены в действие и подверглись исчерпанию. Когда армии нападают друг на друга, они стремятся к взаимному уничтожению организации и материальной части. Победит тот, кто сможет быстрее вернуться к более низкому уровню технологий. Тем самым мы возвращаемся к эмоциональным процессам. Когда Исламское государство[13] в 2014 году захватило Северный Ирак за пару недель, это был явно эмоциональный эффект. Армия из 10 тысяч человек победила армию из 250 тысяч человек. Иракская армия просто развалилась, хотя у нее было лучшее оружие. Но она была полностью деморализована – это была эмоциональная победа, а не технологическая». За более современными подтверждениями того, что Коллинз был прав, далеко ходить не придется – эмоциональная энергия по-прежнему играет важнейшую роль в войне в ситуации, когда одна из сторон серьезно уступает противнику в живой силе и технике.

***

У книги Коллинза о «Насилии», безусловно, есть и важный внешний контекст: она появилась в оригинале в тот момент, когда насилия в мире стало определенно больше. Несомненно, здесь автор этой рецензии становится на довольно шаткую тропу, поскольку рассуждать о том, больше или меньше насилия в мире в конкретный момент времени в сравнении с каким-то другим, сопоставимо с участием в дискуссии о том, существует ли прогресс в искусстве. Но для западного мира 2000‑е годы определенно ознаменовали усиление роли насилия в актуальной повестке – начиная с терактов 11 сентября и далее в связи с военными кампаниями в Афганистане и Ираке (этим событиям в книге Коллинза, конечно же, нашлось место).

В нынешнем же десятилетии, когда насилия в мире точно стало еще больше, блестящая во многом книга «топ-звезды» американской социологии производит довольно странное впечатление. Это, конечно, далеко не высказывание в духе «все к лучшему в этом лучшем из миров», но во многом работа Коллинза созвучна литературе, которая появилась примерно в то же время и вполне убедительно заявляла о прекращении «больших войн». Военные ужасы наподобие той же Нанкинской резни или массового убийства вьетнамцев американскими солдатами в деревне Сонгми выглядят событиями не такого уж далекого, но как будто качественно иного прошлого, а в настоящем насилие встречается не так уж часто, не устает напоминать Коллинз, причем делает это «с цифрами в руках». Возможно, если исходить из американской криминальной статистики, то вероятность того, что конкретный человек в конкретный момент времени конкретного дня конкретного года подвергнется убийству или нападению, действительно очень мала. Однако такой подход в самом деле выглядит американо- или, шире, западоцентризмом – особенно если вспомнить о ряде событий, происходивших примерно в то же время на глобальной периферии. Например, Вторая Конголезская война, в которую на рубеже столетий была втянута почти половина африканских стран, унесла жизни около четырех миллионов человек – во многом потому, что участвовали в ней преимущественно не организованные армии, а парамилитарные группировки, устанавливавшие в подконтрольных им территориях режим рутинного эндемичного насилия. При этом не более 10% всех погибших стали непосредственными жертвами насилия, а остальные потери пришлись на смерти гражданских лиц по разным причинам: голод, эпидемии, детская смертность…[14]

Разумеется, тема насилия настолько многогранна, что даже в толстой книге невозможно объять даже вкратце все его проявления – скажем, серийных убийц Коллинз вообще упоминает короткой строкой, указывая лишь, что это самый редкий тип насилия (что, впрочем, не помешало ему стать предметом многотомной литературы – от академической психиатрии до поп-продукции[15]). Но главное, чего действительно не хватает в книге, – это детального анализа явления, которое нередко называют культурой насилия, той способствующей насилию среды, где барьер конфронтационной напряженности изначально снижен, потому что человеческая жизнь не стоит почти ничего. Определенные попытки зайти на это поле Коллинз, несомненно, предпринимает, скажем, обращаясь к «уличному коду» неблагополучных районов американских городов, однако это явно не тот случай, когда культура насилия овладевает целым обществом – за сегодняшними примерами далеко ходить не надо – и регулярно генерирует слишком большой объем реального насилия, чтобы считать его просто нарушением нормального ритуала человеческого взаимодействия. Впрочем, едва ли ключи к разгадке этого феномена обнаружатся в арсенале инструментов микросоциологии – здесь требуется большое интердисциплинарное исследование, для которого блестящая книга Рэндалла Коллинза окажется одним из главных опорных текстов.

Н. П., октябрь 2024 года

Благодарности

За рекомендации, комментарии или предоставленные данные автор выражает признательность Джеку Кацу, Элайдже Андерсону, Ларри Шерману, Энтони Кингу, Кертису Джексон-Джейкобсу, Георгию Дерлугьяну, Дэвиду Грациану, Марку Сейджману, Тому Шеффу, Эрику Даннингу, Йохану Гаудсблому, Йохану Хейлброну, Мюррею Милнеру, Робин Вагнер-Пацифици, Кэтрин Ньюман, Дэну Чемблиссу, Джерри М. Льюису, Джеффри Олперту, Йенсу Людвигу, Мередит Росснер, Уэсу Скоугену, Лоду Уолгрейву, Иэну О’Доннеллу, Никки Джонс, Питеру Москосу, Элис Гоффман, Дианне Уилкинсон, Марен Макконнелл-Коллинз, Кену Доноу, Джону Олесбергу, Джону Тернеру, Рэй Лессер Бламберг, Энтони Обершаллу, Роуз Чейни, Ирме Ило, Патриции Малони, Молли Рубин, Кларку МакКоули, Джудит МакКоннелл, Хизер Стрэнг, Стефану Клузманну, Дональду Левину, Роберту Эмерсону, Джеффу Гудвину, Ричарду Тремблей и Энтони Макконнеллу-Коллинзу. Кроме того, автор благодарит участников коллоквиумов в Амстердамском, Кембриджском, Копенгагенском и Голуэйском университетах, Университетском колледже Дублина, Университете Нотр-Дам, Принстонском университете, Университете Кент Стейт и Университете Калифорнии в Лос-Анджелесе, а также в Международном институте социологии права в Онати (Испания); сотрудников департаментов полиции Сан-Диего и Филадельфии, дорожной полиции Калифорнии, полиции штата Нью-Джерси, полиции Ирландии; участников занятий по социальным конфликтам в Университете Калифорнии в Риверсайде и Пенсильванского университета. Особую благодарность автор должен выразить Даниэле Кейн, которая оказала неоценимую помощь в качестве ассистента при проведении исследований. Вдохновляющую среду для дискуссий, посвященных множественным аспектам конфликта, обеспечили Центр изучения этнополитических конфликтов Соломон Эша, Центр криминологии Джерри Ли и факультет криминологии Пенсильванском университете.

Глава 1