Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

что неподалёку от Хиллдроп-Кресчен в последние годы жизни проживал Чарльз Диккенс. То обстоятельство, что на протяжении ряда лет Криппены могли позволить себе арендовать довольно просторный дом, свидетельствует о вполне благополучном материальном положении четы.

На протяжении февраля 1910 г. супруги Мартинелли несколько раз встречались с Хоули Криппеном и всякий раз задавали ему вопрос о Коре. Хоули отвечал уклончиво, говорил об отсутствии новостей ввиду большой удалённости от Лондона, ведь Кора отправилась в Калифорнию!

В конце февраля знакомые Коры увидели Хоули Криппена в театре в обществе никому не известной дамочки. Подозрительным выглядел не только сам факт появления женатого мужчины в обществе посторонней женщины, но и то обстоятельство, что на спутнице Криппена оказались меха и украшения, очень похожие на те, что принадлежали Коре. Впоследствии, кстати, Криппен настаивал на том, что украшения и меха были не теми же самыми, а лишь похожими на те, что принадлежали его супруге, но эти оправдания никого ни в чём не убедили. Хоули выглядел немало смущённым неожиданной встречей в театре, ему пришлось представить свою спутницу, которую он назвал «Этель». Проведённый женским сообществом небольшой розыск позволил выяснить личность таинственной дамочки — ею оказалась некая Этель Ли Нив (считается, что правильное написание имени и фамилии: Ethel Le Neve, но в газетах начала века фамилию частенько писали как Lenev) или Этель Лё Нёв, если произносить её фамилию на французский манер. Работала эта женщина… кем бы вы думали?… правильно, секретаршей Криппена в торговой компании.

Через 2 недели — 12 марта 1910 г. — Этель переехала в дом Криппена. Когда Мартинелли поинтересовались у Хоули, что эта женщина делает в его доме, тот пояснил, что Этель — экономка. Что ж, нельзя не признать, что события развивались вполне ожидаемо…

Прошло ещё немного времени, и Хоули с трагическими нотками в голосе рассказал Кларе Мартинелли, что ему сообщили о тяжёлой болезни Коры. Та якобы находится где-то в горах в Калифорнии, вдали от цивилизации, и не может выехать в большой город для полноценного медицинского обследования. Минуло ещё несколько дней, и 24 марта 1910 г. Криппен с содроганием в голосе поведал супругам Мартинелли, что получил телеграмму с сообщением о смерти драгоценной супруги. От чего она умерла? Да от воспаления лёгких — вполне нормальная причина смерти для эпохи до открытия антибиотиков!

На этом бы, пожалуй, история исчезновения Коры Криппен и закончилась бы, но в июне 1910 г. в Лондон из мирового турне возвратилась «Вулкана» — Уилльямс, которая стала задавать вопросы о судьбе своей подруги. Она потребовала показать ей записки, адресованные от имени Коры её коллегам по труппе, в которых сообщалось об отъезде. «Вулкана» обратила внимание на то, что записки написаны не рукой Коры. Затем она стала наводить справки о том, кто видел телеграмму из США с сообщением о смерти Коры от воспаления лёгких. Международную телеграмму подделать было довольно сложно, кроме того, подделка легко выявлялась, поскольку все сообщения, безусловно, регистрировались. Оказалось, что телеграммы никто не видел.

Сопоставив эти данные с рассказами об Этель Ли Нив и появлением последней в украшениях Коры Криппен, «Вулкана» сделала вполне очевидный вывод: вся информация об отъезде Коры происходит от Хоули Криппена и ничем, кроме его слов, не подтверждается. Фактически Криппен предлагал поверить ему на слово, но разве его поведение можно назвать безупречным и не вызывающим подозрений? После исчезновения Коры её муж бросил торговлю гомеопатическими препаратами и за 200 фунтов стерлингов выкупил зубоврачебную практику, из чего можно было заключить, что он принялся транжирить семейные деньги. Подозрительно? Очень! В общем, «Вулкана» подняла волну, следствием чего явилось заявление в Скотланд-Ярд, подписанное группой коллег Коры Криппен и самой «Вулканой» — Уилльямс.

Проверку заявления поручили сержанту Уолтеру Дью (Walter Dew), имевшему к тому времени 28-летний стаж полицейской работы.

Дальнейшее хорошо известно. 8 июля Дью явился в дом № 39 по Хиллдроп-Кресчент, где не застал Криппена и поговорил с Этель Ли Нив. После этого он отправился на Нью-Оксфорд-стрит, где находился зубоврачебный кабинет, в котором работал Криппен, и поговорил уже с Криппеном. Последний выглядел удивлённым визитом детектива, но не отказался от беседы и ответил на все его вопросы.

Сержант-детектив Уолтер Дью пришёл на работу в лондонскую полицию в 1882 г. и в своё время принимал участие в розыске «Джека-Потрошителя». В 1938 г. он издал книгу воспоминаний о своей работе детективом.

Во время разговора с Дью он сделал довольно неожиданное, но правдоподобное признание. Криппен заявил, что никакой телеграммы о смерти Коры никогда не существовало и всю историю о её отъезде он выдумал, в чём сейчас раскаивается. Но причину для подобных действий он имел самую серьёзную — Кора его бросила, и Криппен оказался вынужден скрыть этот факт, опасаясь за свою репутацию. Дескать, кто пойдёт лечиться к стоматологу-лузеру? Подобное объяснение опровергнуть было очень сложно, для этого нужен был труп Коры! Сержант Дью попросил Криппена показать дом, и последний не отказал. Осмотр никакого результата не дал, полицейский не увидел ничего подозрительного.

Уолтер Дью написал отчёт о результатах проверки поступившего в полицию заявления и 13 июля отправился к Криппену, дабы тот ознакомился с документом и подписал его. Это была совершенно рутинная процедура, отчёт не содержал ничего опасного для Криппена, однако к немалому своему удивлению Дью узнал от арендодателя, что Хоули внезапно расторг договор аренды и 11 июля выехал из дома в неизвестном направлении. Исчезла и Этель Ли Нив.

Внезапный отъезд напоминал бегство, но в условиях отсутствия трупа Коры Криппен действия её мужа были ненаказуемы. Пользуясь представившимся случаем, сержант Дью решил внимательнее осмотреть дом № 39 по Хиллдроп-Кресчент. Настойчивость его была вознаграждена сполна! В подвале внимание полицейского привлёк пол, выложенный кирпичом. Казалось, что часть пола в одной из ниш потревожена — кирпичи были извлечены, а потом возвращены на место, но сделано это было непрофессионально, поэтому кирпичи неплотно прилегали друг к другу. Дью стал извлекать кирпичи, затем пару раз копнул грунт лопатой и увидел светлый порошок. Как стало ясно чуть позже, это была негашёная известь. Подвал быстро заполнился специфическим запахом разложения, и стало ясно, что под полом находятся останки.

В результате проведённых раскопок из земли были извлечены человеческие останки — торс с ногами. Голова, руки и половые органы отсутствовали и найдены не были. Для устранения запаха гниения плоти останки были засыпаны толстым слоем негашёной извести.

Раскопки в подвале дома № 39 по Хиллдроп-Кресчент, в ходе которых под кирпичным полом был найден человеческий торс, засыпанный толстым слоем негашеной извести.

Как показала судебно-медицинская экспертиза, человек, чьи останки были найдены в подвале дома Криппена, скончался от сверхдозы гиосцина, препарата, широко использовавшегося в медицине того времени для снижения тонуса гладкой мускулатуры внутренних органов. Надо сказать, что с этой же целью он