Возвращение Безумного Бога 14 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

Я оттолкнул его, и шагнул к Айси, быстро проверяя её духовные потоки и ауру. Айсштиль посмотрела на меня полными ужаса глазами. Ее зрачки расширились, а радужка начала терять цвет, становясь мутно-белой.

— Эстро… я… распадаюсь… — ее голос стал тихим, далеким, как эхо в ледяной пещере. Он доносился словно из другого измерения, — Бездна… она была не только ядом… она была… клеем… Цементом, который держал мою расколотую душу… А теперь… силы слишком много… она… разрывает… меня изнутри…

Ее тело, ее прекрасная, только что восстановленная форма, начало рассыпаться. Не кровь, не плоть — она превращалась в мириады крошечных, ослепительно сверкающих ледяных кристаллов, похожих на алмазную пыль. Они закружились на том месте, где она только что стояла, поднимаясь к потолку все более быстрым, яростным снежным вихрем.

— Айси! Держись! — кричал я, пытаясь перекричать вой ледяной бури, разразившейся прямо в холле. Мои руки сами собой складывали поддерживающие печати, одну за другой, — Сосредоточься! Найди свой центр! Свой якорь! Представь себе что-то… что-то теплое! Стабильное! Сдерживай силу! Борись!

«Я… пытаюсь… Эстро… но… так больно…» — ее голос прозвучал у меня в голове, как последний, затухающий кристальный звон, — «Прости… меня…»

Вихрь из ледяных кристаллов вспыхнул в последний раз нестерпимым, слепящим голубым светом, заставив нас всех зажмуриться. А потом… исчез. Просто растворился в воздухе, оставив после себя лишь звенящую, мертвую тишину, пронизывающий холод, запах озона и медленно оседающие на пол и мебель миллиарды крошечных, сверкающих блесток инея.

Глава 25

«БОЛЬНО»

Мы замерли, глядя на пустое место в центре холла. Никталия прижала руки ко рту, ее глаза были огромными от ужаса и неверия. Эмми снова плакала, прижавшись к Насте, чье лицо выглядело непривычно бледным. Пугливка тихо скулила, зарывшись лицом в пушистый хвост. Бог войны стоял неподвижно, его кулаки были сжаты так, что побелели костяшки, а лицо было мрачнее тучи.

Я же… я почувствовал, как ледяной холод, не имеющий ничего общего с магией Айси, сковал мое сердце. Она исчезла. Рассыпалась. Растворилась на моих глазах.

Но как? Я же все рассчитал… не может этого быть!

Я бросился к окну, с силой отдернув заиндевевшую портьеру. То, что я увидел, заставило кровь застыть в жилах. За окном… бушевала зима. На Синегорье обрушилась настоящая снежная буря. Ветер выл, завывал так, что дрожали стекла, занося дома и улицы сугробами по колено. Небо стало свинцово-серым, тяжелым, словно собиралось рухнуть на землю. И в этом сером, безумном небе медленно, но неотвратимо начали сгущаться облака. Они клубились, сплетались, формируя гигантские, зловещие символы. Древние руны. Руны изначального льда. Руны, которые я знал.

БОЛЬНО

Это было не просто слово. Это был крик. Крик ее души, разлетевшейся на мириады осколков. Крик боли, материализовавшийся в этой ледяной буре, охватившей не только наш город, но, как я чувствовал по тревожным вибрациям в эфире, и всю Империю.

Тем не менее, это зажгло во мне искру надежды. Айси была еще жива! Она боролась!

— Айси-и-и!.. — закричал я так, словно хотел заглушить бурю, — Борись! Почувствуй меня!

Я разогнал все свои духовные потоки до предела. Бездна, духовная сила, божественная энергия — все это неслось по моими жилам, словно мощнейший коктейль, превращая меня в живой сверкающий маяк.

Она должна увидеть меня… почувствовать… и суметь выйти на свет из мрака.

Краем сознания я чувствовал сообщения, лавиной посыпавшиеся на мой коммуникатор — аномальные снегопады в южных регионах, где снега не видели веками, замерзающие реки, ледяные штормы над столицей, полярное сияние над экватором… Мир сходил с ума от боли одной богини, потерявшей контроль над собой.

— Она… она еще там, — тихо сказала за моей спиной Никталия. Ее голос дрожал, но в нем была странная, почти мистическая уверенность. Она приложила руку к груди, туда, где билось ее сердце, — Я чувствую… ее эхо… Ее страх… и ее ярость… Она… борется. Пытается собраться… где-то там… в этом ледяном хаосе… Она еще не сдалась!

Она говорила серьезно. Впервые за все время нашего знакомства я видел ее такой — без тени легкомыслия, без шуток, с глубокой тревогой и сочувствием в глазах.

Я сжал кулаки, отгоняя подступающее отчаяние. Как ей помочь? Сгуститель не помог удержать душу после извлечения Бездны. Очищенная вода из озера дала силу, но не стабильность. Этого было недостаточно. Я убрал старый, темный «клей», но не дал ей ничего взамен, чтобы удержать ее разбушевавшуюся, восстановленную силу…

Что могло стать новым «цементом» для ее души? Что могло помочь ей собрать себя обратно, удержать эту мощь, не разрушив при этом себя и полмира?

Ответ пришел неожиданно. Не из моих бездонных знаний, не из расчетов вероятностных линий Книги Судьбы. Он пришел как тихий шепот на краю сознания, как воспоминание о тепле, о связи, о том, что делало богов не просто абстрактной силой, а… живыми существами. О том, что могло привязать даже самую холодную душу к реальности.

Любовь? Вера? Преданность? Или… что-то еще? Что-то простое и сложное одновременно? Я не знал. Но я должен был найти ответ. И быстро. Пока ее борьба не закончилась поражением. И надо держать «маяк». Держать любой ценой, как бы тяжело не было.

И тут мой коммуникатор снова ожил, прерывая мои лихорадочные размышления. Резкий, требовательный сигнал входящего вызова. На экране высветилось имя, от которого у меня неприятно засосало под ложечкой — Перчинка. Учитывая… особенности средней дочери и общую обстановку, хороший новостей я не ждал.

Я быстро ответил. Из динамика ударил хаос звуков — рев каких-то тварей, лязг металла, треск энергетических разрядов, хриплые крики людей, и сквозь все это — утробный, леденящий душу вой, от которого у Пугливки волосы на хвосте встали дыбом.

И сквозь этот адский шум — напряженный, срывающийся голос моей средней дочери:

— Пап… все плохо… — помехи, треск выстрелов, — Это не просто монстры… Это… что-то другое… На Синегорье… со стороны Диких Земель… идет Волна!.. Она… она все сметает!.. Мы… мы не удержим!.. Она уже у Северной заставы!.. А-а-а… твою ж!..

Резкий вскрик, звук удара, рев твари в непосредственной близости и… тишина. Связь оборвалась.

* * *

Окраина Синегорья. Южный сектор. Еще час назад здесь кипела обычная утренняя жизнь — спешили на работу клерки, мамы вели детей