Жить - Кельта

— Прости, дед Ярун. Пусть Велибор княжит после отца. Я доле бороться не буду.

Днём позже на собрании в дружинном доме Горан потребовал с Юраса снять околеца и дать их ему. А как только взял, так сразу положил на край стола и рубанул каждое выхваченным кинжалом — одной стороной правое, другой стороной левое. А потом бросил разомкнутые браслеты обратно. Да и на оставшемся на столе клинке красовались две уродливые зазубрины, превращая его в бесполезную игрушку.

Глава 43

Зло, что птица домашняя, никуда не девается.

Ясна обижалась. Она старательно пряталась от сестры за ворохом осенних дел или в пещере. Только вот в поместье везде были следы болезни сестры, и хоть она уже шла на поправку, Ясна досадовала, что не смогла помочь. Да и сам Источник постоянно напоминал о случившемся хотя бы своим преображением. Девушка чувствовала, что сила стала плотней и обильней. И волховица за несколько дней наверстала упущенные недели, освободив всё приграничье первой сферы.

Ночью в горах звёзды невыносимо яркие, острыми брызгами впиваются в небо. Но через несколько дней они снова полетят вниз. Девушка, замершая у входа в пещеру, зябко вздрогнула и посмотрела вниз, туда, где за деревьями жило их поместье — дом сиротского клана. Недавно Верея нашла княжину в хвором доме и, улучив момент, отвела в сторонку. Женщина рассказала, что по дворам шепчутся и сокрушаются, что, мол, даже имя теперь у них есть — Сиротский клан — гордое и честное, а вот знака кланового так и не сподобились. И коль сёстры-княжини примут, люди хотели бы его им в дар принести. Они были не против, они просто позабыли про него.

На следующий день к двору правительниц собрались и остатки дружины, и женщины, и девушки, и поместные ремесленники. Они протянули несколько круглых поясных подвесов железных и деревянных, а на каждом красовались копьё и братина-птица, подобная той, какую к каждой Ночи Мириада Звёзд режут. Ясна смотрела на них неотрывно, пока рядом не прошла Мала. Старшая спустилась с крыльца и, поклонившись, приняла одну из подвес.

— Мы принимаем эту честь, — громко, чтобы услышал каждый, сказала она, и приладила знак к поясу. А потом ушла обратно в дом.

Спохватившаяся младшая повторила поклон и принятие знака и мягко попросила сделать по такому для каждого, и даже для тех, кто уже спит в кургане, и оставить им их у подножия насыпанного холма. И всего за неделю резчики сделали подвес для каждого. Теперь они самый-самый настоящий клан. Только…

Ясна спустилась по склону и уже во дворе заметила трепещущий свет в окне горницы. Мотнула, сердито, головой, топнула ножкой и пошла в дом. Наверху и правда при свете лучин работала Мала. Старшая княжиня вышивала белую сорочку красными нитками и снова напевала «Плачь невесты». Ясна заметила, что сорочка была на мужское плечо, а не на девичье и, тихо хмыкнув, отвернулась. Но на середине горницы её остановил голос сестры.

— Может стоит помочь четырём обречённым на долгие страдания, а не сокрушаться о хвором, чья болезнь не по умениям?

— Да? Мала, мне уже не пятнадцать, я полноправная княжиня. Может перестанешь прятать от меня всё как от ребёнка!

— И правда, наша Яснушка выросла, — Мала опустила рукоделие, перестав вышивать, и, улыбнувшись, посмотрела на сестру. — Раз ты взрослая княжиня, я расскажу. Когда мы бежали, княжич Горан помог нам, отпустив без боя. Я вернула ему долг, вытащив из умирающего края его невесту. Но, боюсь, что та княжна, как и наши старые знакомцы дружинные, что при ней были, сейчас страдают не меньше, чем я недавно. Только вот как с таким справиться никто и не знает.

— Болезнь Перерождающегося мира, да? — Ясна села на лавочку у стола, рядом с которой и стояла до этого. — Но никто не знает как с ней справиться, только что иногда с ней оттуда возвращаются.

— Мало кто идёт в Перерождающийся мир после прорыва, да и просто туда возвращаются лишь единицы. — Мала покачала головой и вернулась к шитью. — И ещё меньше тех, у кого есть внушение в его сфере дара или другая подобная сила. Я не знаю правду, лишь могу догадываться. И моя догадка помогла мне вернуться, а другая догадка исцелиться. И может ты сейчас поможешь исцелиться Борушке и Карне? И княжне, что они берегли?

Ясна вздохнула и вдруг поняла, что зря злилась последнее время. Сестра опять сделала по-своему, и опять позаботившись о ней. Ведь знала же, что она от тревоги и сама ни спать, ни есть не сможет, как тогда, после смерти мамы… Уже княжиня, а всё равно дитя рядом с Малой. Старшая всегда останется старшей. Как недавно кто-то вспомнил, что при маме все дети, а она при сестре.

— Рассказывай, как им помочь. Мне они тоже не чужие.

Глава 44

Птица вольная

С неба падает,

Но земля её,

Ох, не радует.

(из народной песенки)

Горан стоял на крыльце и смотрел как наставники учат отроков, приглядывал пополнения для младшей дружины. Воины уже привыкли, что воевода ходит в белом кафтане, только молодые удивлялись занявшему своё место на калите оберегу — зачем настолько потрепанное старьё княжичу? Но кто помнил его девять лет назад, помнил и оберег, внезапно пропавший с пояса, а теперь воротившийся на место. Только вот после наказания Юраса спросить никто не решался.

Да и что тут спрашивать, когда Борушка и Карна всё же рассказали о своём походе побратимам, шепотом и тайком, пока совсем со странной болезнью не слегли. И никто после этого и полувзгляда против решения их княжича не сделал, признав его правоту. Только Углеша пыталась выспросить и вызнать, но и она оставила брата в покое.

Вот и сейчас княжна вернулась к дружинному дому, кивком ответила воинам и направилась к Горану, который продолжил стоять, скрестив руки.

— Отец сердился, что ты на совет не явился. Не жалеешь? — женщина оперлась о перила, оставшись стоять на земле.

— Мне там нечего делать. Да и ты могла и не ходить. Мы теперь оба безжённые, безмужние, — мрачно ухмыльнулся Горан.

— А говорил, что не против побыть медяком в руках старейшин. Что, невеста не люба? — поддразнила Углеша.

—