Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг. - Эван Модсли

особенные люди, получившие высшее, как правило, техническое образование в ходе культурной революции 1928–1932 гг., во время которой наблюдались два параллельных процесса: приток рабочей молодёжи (вероятно, родившейся в деревне) в высшие учебные заведения и их интерес преимущественно к инженерным факультетам, а не к гуманитарным (юридическим или политологическим). Фицпатрик доказывает, что такая структура образования в равной мере диктовалась как необходимостью мобильности молодых рабочих, так и потребностями власти. Наибольшей популярностью пользовались так называемые тысячники, то есть люди, полагавшиеся на организованный набор в инженерные, сельскохозяйственные, педагогические и военные вузы, осуществлявшийся центральными органами власти и профсоюзами, причём особое внимание уделялось их ускоренному обучению, темпы которого должны были отвечать задачам выполнения первого пятилетнего плана. В исследованиях Фицпатрик имеется один изъян: она весьма далека от истины, полагая, будто все члены поздней сталинской и послесталинской элиты, относившиеся к второму поколению, являлись выдвиженцами (в её понимании). На самом деле она обнаружила, что выдвиженцами можно назвать лишь 20 из 139 полномочных членов и кандидатов в члены ЦК, избранных в 1939 г., и только 45 из 125 полномочных членов ЦК, избранных в 1952 г.[278] Ещё одно подтверждение сказанному можно получить, если взглянуть на следующий уровень партийной элиты — на делегатов съездов партии. В табл. 3.6 приведены сведения из докладов мандатных комиссий, касающихся распределения делегатов по уровню образования и специальностям. Так, из 1192 делегатов XIX съезда (1952) с правом голоса 709, или 59%, заявляли о наличии у них высшего образования, но только 282 из них были инженерами, то есть всего 24% от общего числа голосующих делегатов. Сведения о специальности 215 из 709 делегатов с высшим образованием отсутствуют[279]. Вероятно, многие из них окончили военные академии, но также возможно, что в качестве высшего засчитывалось партийное образование (об этом см. ниже)[280].

Второе поколение элиты, родившееся в 1901–1920 гг., сумевшее получить лишь начальное образование до того, как попало в водоворот мировой войны, вынуждено было заняться ремесленным трудом или попало на низшие уровни государственной и партийной бюрократии. В качестве взрослых студентов люди этого поколения сумели воспользоваться преимущественным правом на получение высшего образования, предоставленным рабочим и коммунистам. Так называемые рабфаки (рабочие факультеты) стали для них мостиками к повышению квалификации. Число студентов высших учебных заведений общего и технического профиля выросло с 160 тыс. в 1927–1928 учебном году до 470 тыс. в 1931–1932[281].

Таблица 3.6. Образовательный уровень делегатов партийных съездов Доля делегатов с образованием (%) Годы проведения съездов партии 1934 1939 1952 1956 Высшим 10 26 59 56 Незаконченным высшим — 5 7 9 Средним 31 22 19 12 Начальным (незаконченным средним) 59 46 15 13 Всего 100 100 100 100

Примечание. Все приведённые данные соответствуют высшему уровню образования, полученному каждым делегатом. Данные по делегатам с начальным (незаконченным средним) образованием в материалах XVII съезда (1934 г.) отсутствуют. Соответствующие цифры получены вычитанием из 100% делегатов с другими уровнями образования.

Источники. Материалы XVII съезда… (С. 3–4); Материалы XVIII съезда… (С. 148); Материалы XX съезда… (С. 237); Правда. 1952.9 окт. С. 6.

Мнения исследователей относительно качества советского образования значительно различается. Фицпатрик, Хью и Бейлес поражены определёнными достижениями в этой области. Иные авторы, например, Коржихина, Фигатнер или Даниелс, считают советскую систему среднего и высшего образования поверхностной. Конечно, образовательный процесс был далёк от совершенства. Представители данного поколения элиты в большинстве своём имели неполное среднее или среднее образование, но его качество оставалось низким, оно было получено в спешке и зачастую являлось недостаточным. Школы и вузы пребывали в состоянии организационной неразберихи, многие лучшие преподаватели изгонялись. Способы, которыми достигалось расширение образования, Фицпатрик совершенно справедливо назвала «непродуманными и экстравагантными»[282]. Лорен Грехэм доказывает, что инженеры с узкоспециальным образованием стали главной причиной общих неудач советской системы:

Студенты инженерных специальностей в Советском Союзе получали узкое и неглубокое образование, которое было бедным интеллектуально, политически тенденциозным, ущербным в социальном и этическом отношении… Большинство ведущих политических фигур последних лет существования Советского Союза обладали именно таким образованием. На своих новых позициях во власти эти плохо информированные технократы были не способны осознать образ жизни своих граждан.

В частности, они бездумно верили в то, что крупнейшие предприятия — лучшая форма организации производства, обладали поразительно малыми знаниями в экономике, не владели методами анализа затрат и получаемой от них выгоды, не говоря уже об отсутствии каких-либо представлений о социологии и человеческой психологии. Именно наличие подобной элиты частично объясняет причины, по которым Советский Союз не сумел стать современной индустриальной державой и распался с поразительной лёгкостью[283]. К уже сказанному можно добавить результаты анализа послевоенной технической интеллигенции, проведённого Кендаллом Бейлесом, который считает, что наиболее образованные люди оставались работать на производстве или занимались научно-преподавательской деятельностью, вместо того чтобы идти в политику[284]. Анализируя социальное происхождение и образовательный уровень новой элиты, историки приходят к разным выводам. В частности, Роберт Даниелс возлагает на неё ответственность за крах коммунизма. Он пишет:

Молодые активисты, рекрутированные Сталиным из рядов рабочего класса и крестьянства, были плохо образованными и принесли с собой на все ступени советской бюрократической пирамиды власти худшие образцы политической культуры прежней России… Эта новая сталинская элита по своей природе была глубоко враждебна по отношению к специалистам и интеллектуалам, в которых она нуждалась, чтобы заставить функционировать созданную ею систему. Инстинктивно представители этой элиты стремились прятаться за доктрины марксизма, уповать на контроль и подавлять любые инициативы, угрожающие её собственному статусу.

Напротив, Шейла Фицпатрик восхищается функциональной стороной смены кадров, приведшей к возникновению руководителей нового типа, бывших одновременно и «красными», и «специалистами». Героями нескольких её книг являются выдвиженцы — высоко мотивированные, прилежно работающие и серьёзно относящиеся к образованию[285]. Эти отличия частично можно объяснить неодинаковыми интерпретациями, а, возможно, они возникают вследствие того, что исследователи рассматривают разные этапы длительной карьеры своих героев.

Ещё одной формой образования