Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск третий - Альманах Российский колокол

Ты отгородился от людей и считаешь себя героем, а на самом деле ты просто слюнтяй. Твой новый дом стал склепом для железок да кучи бумаг, до которых никому нет дела. Завтра она уйдёт или уйдёт ночью, когда ты будешь спать. Ты – безвольный человек. Так нельзя. Нужно что-то делать, пока она спит. Нужно выпутываться из этой истории, и как можно скорее.

Всё началось…

С чего же всё началось? Сначала открылась дверь ни с того ни с сего. А что было до этого? До этого он писал рассказ. Нет, что-то явно упустил. Но что? Сергей обхватил голову руками.

Потом появилась вторая луна. Нет, сначала шёл дождь… потом… звон стекла и… появилась она. Но почему деревья так звенят? Они же не могут быть стеклянными? Хотя во сне всё может быть.

Может, сходить посмотреть? Нет, ноги не пойдут. Пока она здесь, он не сделает ни шагу. Пусть всё исчезнет вместе: и стеклянные деревья, и эта таинственная незнакомка. Зачем начинать то, у чего не может быть продолжения?..

4

Сергей очнулся от тупой боли в левой руке. Он сидел на стуле у края своей постели, положив голову на руку, отчего она и затекла. Одеяло было откинуто, обнажая пустую кровать. Широкая полоска света, прочертив его ещё ноющую руку, отпечаталась на стене, выделяя на ней все трещины пережитого не одного десятка лет. Из-за открытой двери не доносилось ни единого звука.

Сон улетучился, хотя Сергей помнил его до мельчайших подробностей. Но отличить теперь то, что произошло на самом деле, от того, что приснилось, было невозможно. Да этого и не требовалось. На улицу он мог выйти и на самом деле. Это подтверждала открытая дверь. Но вот зачем он вылез из-под одеяла и взгромоздился на стул – ответить затруднялся.

Часы показывали половину десятого. «Да, дружок, – сказал он сам себе, – если ты целыми днями будешь сидеть в своей хибаре, то точно свихнёшься, и остаток дней придётся провести в совсем другом месте, вспоминая стеклянный лес и красавицу незнакомку.

Он хотел встать, но в мозгу медленно, словно боясь потерять чёткий и ясный смысл, возникла мысль, которая мучила его всю прошедшую ночь: на кого она была похожа? Сергей взглянул на откинутое одеяло, потом резко встал и, почти подбежав к умывальнику, сунул голову под прохладную водяную струю. Тревога постепенно ушла, осталось только приятное ощущение обжигающих струек. Закрутив кран, он ещё несколько минут постоял, прислушиваясь, как глухо падают капельки воды с лица и волос, потом вытерся махровым полотенцем и повернулся к двери: теперь на свежий воздух.

Он резко распахнул дверь. Яркий солнечный свет обрушился на него так неожиданно, что Сергею пришлось закрыть на некоторое время глаза. Свет ему показался необычайно ярким, как будто он целую неделю не вылезал из тёмной-претёмной пещеры. Девственная тишина наводила на мысль, что, кроме него, ещё никто не родился. Нет ни пёстрых бабочек – без них, конечно, лес покажется сереньким и неуютным; ни трудяг пчёл и важных толстых шмелей; бесчисленного множества букашек и таракашек и чего-то там ещё, о чём он, как человек несведущий, знать просто не мог. Только он один стоит на полянке бесконечного молчаливого леса, высоко задрав голову и упиваясь тёплыми прикосновениями нежных солнечных ладошек. У Лили были тоже тёплые, нежные ладошки…

«Стоп!» – оборвал он себя. И в голову снова закралась ночная мысль: зачем начинать то, у чего не может быть продолжения? Сергей приоткрыл глаза. С чистого, безоблачного неба на него смотрели два огненных шара. Он тряхнул головой и протёр глаза. Видение не исчезло. Два огненных солнца лили на землю свою неистощимую энергию. Вспомнив, что нужно себя ущипнуть, чтобы убедиться в ясности происходящего, Сергей почувствовал неприятную боль и убедился окончательно, что не спит. Ночью было две луны, теперь – два солнца. Значит, всё, что произошло ночью, не приснилось, а было на самом деле?

Внезапная догадка поразила его больше, чем всё, что ему пришлось пережить несколько часов назад. Лес молчал, не издавая ни единого звука, и больше походил на искусно раскрашенный тент. Как будто всё живое за ночь вымерло или кто-то приложил здесь руку. Но где же тогда девушка? Всё, что произошло по чьей-то воле, будет бессмысленным, если не будет её. Не могла же она остаться сном, если всё остальное оказалось явью.

И она нашлась. Она стояла за его спиной, рядом с дверью, и внимательно смотрела на него. «Как же я её сразу не заметил?» – мелькнуло в голове. Он боялся этой встречи, неизвестно почему, и в то же время очень хотел, чтобы этот странный, сумбурный сон не прекращался; только не хотел себе в этом признаться. Большие печальные глаза смотрели на Сергея так, словно хотели заглянуть ему в душу и узнать, что там спрятано: камень или цветы. Золотистые волосы лежали на плечах, свернувшись мелкими завитушками. Встала она, по всей видимости, рано, потому как платье успело высохнуть, оставив на себе, однако, тёмные пятна ночного дождя.

Девушка стояла неподвижно и ждала. Похоже, что и она тоже не очень-то верила в то, что случилось. «Глухонемая», – вдруг вспомнил Сергей. Но как-то с ней всё-таки придётся общаться. Может, хоть она объяснит, откуда взялось второе солнце. Сергей нерешительно поднял правую руку и показал на дверь. Девушка отступила назад. «Хочет, чтобы я вошёл первым. Ну что ж, пожалуйста». Он неторопливо вошёл в дом и остановился посередине комнаты. Незнакомка вошла следом. Теперь в её лице не было такого напряжения, как раньше. Только усталость ещё осталась в уголках опущенных губ. Она понемногу, как и он, приходила в себя, и на щеках появился румянец. Незнакомка окинула взглядом комнату, посмотрела на него, тоже, видимо, убеждаясь, что он не привидение; потрогала зачем-то дверной косяк и перевела взгляд с двери на Сергея.

– Да, дверь у меня не закрывается, – вслух сказал он. – С нынешнего дня, а точнее, ночи она упорно не хочет закрываться. Ну, чего стоишь? Проходи! Я сейчас чай согрею.

Девушка сделала ещё один маленький шажок и захлопнула дверь.

– Всё равно откроется, – сообщил он. – Я сейчас чайник принесу, а ты пока располагайся.

Вернулся он, держа в одной руке чайник, а в другой – банку с малиновым вареньем. Варенье он припас к зиме на случай, если его вдруг одолеет хвороба и придётся самому себя лечить. Тётя Маша обязательно будет