Немцы после войны. Как Западной Германии удалось преодолеть нацизм - Николай Анатольевич Власов

в категорию «невиновные». Причина банальна: масса «персильных удостоверений», в том числе от известных людей с безупречной репутацией. Он даже успел поучаствовать в Нюрнбергских трибуналах в качестве свидетеля — причем как со стороны обвинения, так и со стороны защиты.

В 1949 г. Глобке приступил к работе в только что созданной администрации федерального канцлера, а четыре года спустя возглавил ее, став одной из ключевых фигур в государственном аппарате ФРГ и ближайшим помощником Конрада Аденауэра. Это назначение с самого начала критиковалось как американцами, так и западногерманской общественностью, не говоря уже о советском блоке. Публичные атаки на Глобке — а следовательно, и на федерального канцлера — не прекращались многие годы. Тем не менее Аденауэр неизменно поддерживал своего ближайшего помощника, и в результате тот ушел на пенсию только в 1963 г. — по возрасту, почти одновременно с выходом в отставку самого канцлера.

Что заставляло главу правительства действовать таким образом? Иногда канцлер ссылался на то, что Глобке не был членом партии и успешно прошел денацификацию, иногда прямо заявлял: грязную воду не выливают, покуда нет чистой. В реальности «дело Глобке» стало для него вопросом принципа. Во-первых, Аденауэр таким образом публично демонстрировал, что у каждого «заблуждавшегося» в новом государстве есть второй шанс. Во-вторых, поскольку Глобке стал излюбленной мишенью восточногерманской пропаганды, его увольнение могло быть воспринято как признак чувствительности федерального правительства к критике с востока, чего канцлер допустить никак не мог.

По сегодняшний день неизвестно, был ли Глобке убежденным нацистом и как он относился к Гитлеру. Скорее всего, речь в данном случае шла о среднестатистическом прусском чиновнике, который отличался консервативными убеждениями, не симпатизировал евреям и считал пунктуальное выполнение служебных обязанностей в любых условиях священным долгом. Очень многих немецких чиновников, включая Глобке, такое мировоззрение привело к соучастию в преступлениях нацистского режима. Лишь немногие из них сочли необходимым публично осмыслить свое прошлое; Глобке к их числу не относился. Вероятно, он до самого конца жизни был уверен в том, что все делал правильно.

Менее удачно сложилась карьера Эмиля Эриха. Также выходец из зажиточного среднего класса, он вступил в нацистскую партию еще в 1930 г. и играл большую роль в создании и развитии Зарубежной организации НСДАП. В 1937 г. Эрих поступил на службу в министерство иностранных дел и дослужился до советника 1-го класса. Кроме того, в 1943 г. он был произведен в ранг оберштурмфюрера СС, а год спустя переведен на работу в партийную канцелярию.

Может показаться удивительным, но, проведя три года в лагере для интернированных, Эрих в итоге оказался зачислен в категорию «невиновные». Причиной вновь стала пачка «персильных удостоверений», свидетельствовавших, что подсудимый изо всех сил помогал жертвам режима. В 1949 г. Эрих оказался чиновником одного из федеральных министерств. Однако уже через несколько месяцев разразился скандал: социал-демократы в парламенте открыто атаковали федеральное правительство за прием на работу нацистских преступников. Тут даже Аденауэр был вынужден признать, что Эрих — не слишком подходящая кандидатура, и уволить его. Впрочем, это не помешало Эриху в дальнейшем сделать карьеру в администрации федеральной земли Нижняя Саксония; в 1973 г. он мирно ушел на пенсию в ранге советника министерства.

Похожим образом обстояли дела в дипломатическом корпусе ФРГ. В 2010 г. на прилавках немецких книжных магазинов появился увесистый — без малого 900 страниц — том под названием «Ведомство и прошлое: германские дипломаты в Третьем рейхе и Федеративной Республике» (Das Amt und die Vergangenheit: Deutsche Diplomaten im Dritten Reich und in der Bundesrepublik). Написал книгу квартет именитых историков, которые убедительно доказали, что, во-первых, министерство иностранных дел в Третьем рейхе активно участвовало в нацистских преступлениях, а во-вторых, многие гитлеровские дипломаты безболезненно перекочевали во внешнеполитическое ведомство ФРГ. Книга стала небольшой сенсацией и вызвала ожесточенные споры. Никого из участников описываемых событий уже давно не было в живых, но тема преемственности элит продолжала оставаться болезненной.

Современники шутили про западногерманское внешнеполитическое ведомство: при Аденауэре там работает больше нацистов, чем при Гитлере. Дипломатам старой школы удалось быстро восстановить тот корпоративный дух, который существовал в германском дипломатическом корпусе еще в конце XIX в. Процветало кумовство: оказавшиеся «внутри» активно лоббировали назначение бывших коллег. Человек со стороны имел мало шансов сделать успешную карьеру.

Одним из главных виновников этой ситуации был Герберт Диттман, поступивший на дипломатическую службу еще при Веймарской республике и занимавший ряд важных постов в министерстве иностранных дел Третьего рейха. В частности, он координировал деятельность МИДа и министерства оккупированных восточных территорий, созданного после вторжения гитлеровцев в СССР. После войны Диттман некоторое время работал в судебной системе, в 1949 г. вновь вернулся на дипломатическую работу, а два года спустя возглавил кадровую службу внешнеполитического ведомства. При нем бывших нацистов начали принимать на службу в таких количествах, что это вызвало скандал в прессе. В конце 1951 г. началось парламентское расследование. Бундестаг настоятельно рекомендовал Аденауэру уволить Диттмана, однако канцлер лишь убрал его с глаз долой, отправив консулом в Гонконг. А когда скандал подзабылся, Диттман смог вернуться в Бонн и с 1958 г. продолжил карьеру в центральном аппарате внешнеполитического ведомства, дослужившись до высокой должности заместителя статс-секретаря.

Другой характерный пример — Франц Крапф, представитель молодого поколения германских дипломатов, начавший работу во внешнеполитическом ведомстве во времена Третьего рейха в 1938 г. К этому моменту Крапф уже был членом СС (с 1933 г.) и НСДАП (с 1936 г.). Некоторое время он работал в дипломатических представительствах в Египте и Советском Союзе, с 1940 по 1945 г. служил секретарем германского посольства в Токио. Убежденный национал-социалист, Крапф тем не менее получил при денацификации статус «невиновный» и в 1951 г. поступил на службу в только что созданное внешнеполитическое ведомство ФРГ. Официально считалось, что он не принадлежал к числу активных национал-социалистов. Впереди его ждала прекрасная карьера: начальник восточного отдела в центральном аппарате, посол в Токио, постоянный представитель при штаб-квартире НАТО в Брюсселе. В 1976 г. он спокойно ушел на пенсию. Только смерть Крапфа в 2004 г. привлекла внимание к его персоне: министр иностранных дел Йошка Фишер отказался почтить память усопшего из-за его коричневого прошлого, что стало первым прецедентом такого рода в истории германского МИДа.

Впрочем, чиновникам в целом приходилось сложнее, чем представителям других профессиональных элит. У бывших соучастников преступлений оказывалось немного шансов занять действительно высокие государственные посты, где они неизбежно попадали под огонь критики со стороны оппозиции. Время от времени их приходилось со скандалом увольнять. А дипломатам с коричневым прошлым нужно было считаться также и с тем, что очередное назначение за рубеж могло отмениться из-за негативной реакции принимающей стороны. Такое случилось, например, с Петером