Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин

Однако Тиберий был еще более консервативен, чем Август[47], и поэтому если тот стремился установить «всеобщее согласие», то Тиберий явно склонялся на сторону первого сословия. Вскоре после прихода к власти он сделал основной избирательной коллегией сенат. Официально избирательные комиции ликвидированы не были, но они оказались под еще более жестким контролем. Время от времени, если принцепс считал необходимым, он мог к ним обращаться, особенно при выборах более низших магистратов, но их роль резко уменьшилась. Это практически ликвидировало политическое значение городского плебса, но зато резко увеличилось влияние сената. Сенаторы, претендовавшие на те или иные должности, уже могли не заискивать перед народом и не тратить на это деньги. И в комициях, и в сенате кандидаты принцепса при этом утверждались автоматически, но он ограничил число таких рекомендаций (так, он мог предлагать только четырех кандидатов в преторы из двенадцати). Принцепс требовал, чтобы консуляры, одновременно бывшие военачальниками, отчитывались о своих действиях именно в сенате, хотя он как император и являлся верховных главнокомандующим. Когда вспыхнуло восстание в Африке, Тиберий призвал сенаторов назначить проконсулом человека, наиболее опытного в военном деле. Он расширил полномочия сената в социальной и религиозной сферах, особенно в Италии. Ряд мероприятий принцепс предпочитал оформлять через сенат в виде сенатских постановлений — сенатусконсультов, в результате чего тот превращался в своеобразный законодательный орган. Таких постановлений было издано довольно много. Одни из них дополняли или комментировали существовавшие законы, другие давали новые юридические нормы (так, например, женщинам сенаторского ранга было официально запрещено заниматься проституцией).

Передавая в сенат решения многих судебных дел, в том числе и по особо важным государственным преступлениям, Тиберий делал сенат верховным судом государства. Особенно это касалось дел самих сенаторов и некоторых слоев всадников, обвиняемых прежде всего в политических преступлениях.

Чтобы поднять значение сенаторов, впрочем, как и всадников, Тиберий официально запретил и тем и другим участвовать в различных представлениях, а тем более быть гладиаторами.

Сам Тиберий так определял свое положение: «Для рабов я — господин, для солдат — император, для сената и граждан — принцепс». Слово «Император» он не включил в свое имя (оно было теперь Тиберий Цезарь Август), как бы подчеркивая, что его императорские полномочия на всю империю не распространяются. Более того, даже по таким делам, как увольнение или набор солдат, которые целиком относились к его компетенции, он советовался с сенатом. Какое-то время Тиберий терпел свободное обсуждение дел в сенате и даже возражения. В 21 г. он даже посетовал, что сенаторы все задачи правления возложили на принцепса, вместо того чтобы самим решать важнейшие дела. Между Тиберием и сенатом действительно установились партнерские отношения, как об этом мечтал Август.

Однако скоро реальность дала о себе знать. Уже проведение избирательной реформы, о которой выше шла речь, преследовало скрытую цель: сенаторы лишались своей клиентелы в народе. Хотя реформа увеличила значение сената и поэтому им, естественно, приветствовалась, роль отдельных сенаторов в политической жизни уменьшилась, что и мог иметь в виду Тиберий. Смерть Германика освободила императора от необходимости учитывать его группировку в сенате и в политической жизни государства вообще. Сам Тиберий становился все более нетерпимым и подозрительным. Раболепие большинства сенаторов вызывало у него презрение, распространившееся и на весь орган в целом. Все чаще стали проводиться процессы по делам об оскорблении величества. В Риме существовал закон, принятый еще в 103 г. до н. э. по инициативе Сатурнина, об «оскорблении величия римского народа». Позже он был несколько видоизменен и активно использовался в политической борьбе в конце республики. При Августе его стали применять для преследования за оскорбления, нанесенные принцепсу и его семье. Использование старого закона было легализовано новой его редакцией, принявшей форму «закона Юлия» в 8 г. до н. э. Так, за свои выступления при Августе были осуждены Кассий Север и Т. Лабиен. Но тогда это было еще редкостью, и виновные наказывались не смертью, а только изгнанием и конфискацией части имущества. При Тиберии этот закон окончательно превратился в закон «об оскорблении величества». Он был столь неопределенным, что позволял считать оскорблением величества принцепса любой проступок. Под его действие подпадал и тот, кто высек раба перед статуей императора, и тот, кто сходил в уборную с монетой с изображением императора, и даже тот, кто не высказал горячее одобрение какому-либо деянию императора. Виновные наказывались изгнанием, а затем и смертью, а имущество их теперь полностью конфисковывалось. А так как подобные «преступления» часто совершались далеко не публично, появилась целая армия доносчиков, которые сообщали о действительном или мнимом «оскорблении величества». Их усердие подогревалось передачей им доли конфискованного имущества. Применение этого закона стало страшным оружием императорского произвола и террора.

Первое время Тиберий не часто использовал этот закон и даже в случае обвинения порой миловал людей, признанных виновными. Но с течением времени закон стал действовать все больше. Значительным толчком к этому послужила активность Агриппины, ненавидевшей принцепса и обманутой в своих самых сокровенных ожиданиях. Тиберий использовал смерть Германика, чтобы решительно выдвинуть на первый план своего родного сына Друза. Рождение у того сыновей-близнецов было отмечено выпуском специальных монет. Став в 21 г. в четвертый раз консулом, Тиберий избрал сына своим коллегой, а вслед за тем дал ему трибунские полномочия. Так как принцепса в это время в Риме не было, эти полномочия сенат вручил его сыну на основании полученного от него письма. Все это делало Друза не только официальным наследником Тиберия, но и в какой-то степени его соправителем. Агриппина, надеявшаяся на выдвижение своих сыновей, восприняла эти шаги императора как вызов и ответила ожесточенной антитибериевской пропагандистской кампанией. Ее поддержали некоторые представители знати. Пользовалась Агриппина и поддержкой части римского плебса. Это еще больше настроило Тиберия против нее.

Взаимной ненавистью принцепса и его невестки решил воспользоваться префект претория Л. Элий Сеян, весьма талантливый и честолюбивый интриган. Он вместе со своим отцом Л. Сеем Страбоном стал префектом претория вскоре после прихода к власти Тиберия, а когда его отец был назначен префектом Египта, остался единственным командиром преторианской гвардии. Сеян имел определенные связи в кругах римской аристократии. Его матерью была Коскония Галигга, принадлежавшая к знатному роду Корнелиев, а он, по-видимому, после смерти матери был усыновлен бывшим префектом Египта Л. Элием Галлом, родственником первой жены его отца. Все это позволило Сеяну приобрести полезные связи и среди сенаторов, и в среде высшего всадничества. Еще молодым человеком он сопровождал Гая Цезаря на Восток, а позже — Друза-младшего при подавлении им солдатского мятежа в Паннонии.

Скоро Сеян стал