Атомный век Игоря Курчатова - Александр Анатольевич Цыганов

Елизавета и Василий Зарубины. 1939 год.

[Из открытых источников]

А Василий Михайлович Зарубин, 1894 года рождения, с 1925 года сотрудник Иностранного отдела ОГПУ, оперативный псевдоним «Зубилин», работал с октября 1941 года руководителем резидентуры в США. Елизавета же Юльевна Зарубина, 1900 года рождения, оперативные псевдонимы «Зубилина», «Эрна», «Горская», «Кочек», «Вардо», сотрудник ИНО ОГПУ с 1929 года, была его оперативным помощником.

Коммуникабельная и умевшая становиться доверенной подругой, Елизавета довольно быстро вошла в контакт с Конёнковой. А затем женщины довольно быстро подружилась.

Насколько втёмную Зарубина играла Маргариту Конёнкову, история и открытые публикации умалчивают. Но именно «последняя любовь Эйнштейна» познакомила её и со своим знаменитым возлюбленным, и с будущим «отцом американской атомной бомбы» Робертом Оппенгеймером. А также с женой последнего Кэтрин. Точнее, через неё знакомство с физиком и произошло. А тот, также пленённый её чарами, принял на работу нескольких сотрудников с левыми взглядами, на разработку которых уже была нацелена агентура Семёна Семёнова.

Если к этому добавить, что Зарубина завербовала также жену бывшего советского физика Георгия Гамова, то перед нашим взором возникает уже целая сеть «агентесс влияния». А если ещё вспомнить, что женщины отрабатывали искусство управлять мужчинами минимум последние 2 миллиона лет, то становится понятно, отчего «отцы американской атомной бомбы» довольно скоро стали завзятыми пацифистами и противниками ядерного оружия.

В 1945 году Конёнковы отправились в Союз. И пароход для возвращения через океан Конёнковым заказал сам Сталин. А когда они после более двух десятилетий эмиграции вернулись на родину, их встретили с триумфом.

И Маргарита потом не побоялась обратиться к самому Лаврентию Берии с просьбой оградить её семью от необоснованных нападок завистников. Художественная интеллигенция ведь почему-то очень нервно воспринимает, когда кому-то из её среды предоставляют мастерскую-студию на улице Горького в центре Москвы. В том самом «Доме под юбкой» на углу с Тверским бульваром. Так что связь между разведкой и Конёнковой (скажем так, общо) явно была. И была она комплементарной.

А Маргарита… Что же, она ещё десять лет получала из Америки письма от тоскующего по ней и по их любви престарелого – за 70! – учёного. До самой его смерти в 1955 году…

Тем не менее вначале погоня за конкретными атомными секретами американцев давалась советской разведке с большим трудом. Генерал Лесли Гровз, руководивший проектом по военно-административной линии, сумел создать вокруг него настолько плотную завесу секретности, что подобраться к ведущимся работам не было, казалось, никакой положительной возможности.

Однако Квасников, опираясь на приданные ему кадры, сумел постепенно выстроить сеть агентуры. Нежно, буквально трепетными пальчиками он сумел влезть в самое сердце «Манхэттенского проекта» город Лос-Аламос. А затем начать кое-что оттуда вытягивать.

Процесс вскрытия «Манхэттенского проекта» значительно облегчил тот самый Клаус Фукс, который в ряду ведущих учёных Англии прибыл в США. Как физик-теоретик он работал в составе группы, вычислявшей критическую для инициирования цепной реакции массу урана. Но при этом пользовался практически неограниченным доверием со стороны Роберта Оппенгеймера. И по его разрешению получил доступ к широкому кругу материалов, к которым по своей работе отношения не имел. И возможно, Оппенгеймер поступил так вовсе не из одной симпатии к Фуксу…

На Фукса советские разведчики выходили через связников. Одним из них был работавший на Советский Союз с 1934 года Гарри Голд («Раймонд»). Ему немецко-британский учёный и передал 25 февраля 1944 года копии своих теоретических работ по «Энормозу».

Другой связью Фукса была агент «Соня» – сотрудница Главного разведывательного управления Урсула Кучински. Это была выдающаяся женщина, ставшая в конце концов полковником ГРУ. Она работала во многих странах, в том числе с Рихардом Зорге в Шанхае в 1930 году. Фукса она «вела» до его разоблачения в Англии в начале 1950 года, а после провала сумела быстро выскочить вместе с детьми в ГДР.

Маргарита Конёнкова и Альберт Эйнштейн.

[Из открытых источников]

Благодаря Клаусу Фуксу и его связным в июне 1945 года русская разведка одержала победу, сравнимую с военной победой на Курской дуге. Тот передал подробную документацию по устройству американской атомной бомбы с принципиально важными чертежами.

Второй важной частью советской сети разведки по атомной теме был член «Кембриджской пятёрки» Дональд Маклин. Он летом 1945 года получил должность первого секретаря английского посольства в Вашингтоне и параллельно занял место содиректора секретариата в «Комитете совместной политики». А как раз этот комитет и координировал контакты между английскими и американскими организациями, что участвовали в разработках атомной бомбы.

Ещё несколько контактов Л.Р. Квасников разработал в начале 1945 года.

К сожалению, на том победный марш советской разведки прервался. И не по её вине.

Дело в том, что Клаус Фукс сообщил о том, что американцы наметили первое испытание своей бомбы на 10 июля 1945 года. Однако испытания не состоялись – по погодным условиям, так как ветер дул вглубь США, а лишнее радиоактивное заражение собственных граждан никому не нужно было.

Впавший из-за ложной, как он это воспринял, информации в ярость Берия потребовал срочных и непременных объяснений. Ради них пришлось отправлять в Альбукерке Гарри Голда. Который и засветился при попытке взять информацию об отложенном испытании.

Засветился он не потому, что совершил ошибку. Просто режим секретности генералом Гровзом был организован так, что все города окрест Лос-Аламоса (их посещение разрешалось сотрудникам «Манхэттенского проекта»), были объявлены закрытыми для всех неместных жителей. Исключения – по лечебным показаниям. А Голд просто оказался новым лицом в визире дежурной слежки со стороны американской контрразведки.

Далее раскрутка его контактов была делом техники.

В частности, ФБР, зацепившись за одну встречу Фукса с Голдом, проследило и другие их встречи. Это в 1950 году закончилось арестом первого в Британии, куда тот вернулся после принятия американцами в 1946 году закона, по которому запрещалось делиться атомными секретами в том числе и с англичанами.

Когда арестовали самого Голда, он дал показания на Грингласа. А тот уже засветил Розенбергов.

Клаус Фукс был осуждён за шпионаж в пользу СССР. Москва не признала его своим агентом, чем, похоже, только облегчила его участь: в тюрьме учёный, которому доказательно можно было предъявить только работу на Англию, просидел относительно недолго. И после освобождения в 1954 году уехал в ГДР, где преподавал в Дрезденском университете.

Собственными успехами – до поры до времени независимыми от Берии – на этом поприще могло похвастаться и Главное разведывательное управление Генштаба Красной армии.

Взять хотя бы письмо Артура Александровича Адамса («Ахилл») из США начальнику ГРУ от 7 марта 1944 года.

В нём после довольно-таки неформального обращения – «Дорогой Директор!» – шёл очень точный обзор того, что делается в США на поприще овладения ядерным оружием. И этот обзор тем более ценен, что предварял объёмную (более 1000 страниц только в первой оказии!) и очень серьёзную пачку документов, которую Адамс сумел переправить в Союз.

Не знаю, в какой степени Вы осведомлены,