Плохой парень - Юлианна Орлова

отправили в наряд, а меня вызвал к себе начальник академии для заполнения бумаг. Стоило же мне освободиться, отец перехватил на полпути к казармам в легком недоумении, а чего же я туда иду.

Действительно. Разумного объяснения всему этому я найти не смогла, и потому ляпнула, что заблудилась.

Мне хватает и интуитивного понимания, что Шолохов не так все понял. Вот совсем не так, и наверняка сейчас он может наделать глупости лишь потому, что неправильно интерпретировал события под призмой собственного искаженного восприятия.

Мне от этого очень больно и обидно, потому что ругаться с ним я не хочу ни под каким предлогом. Мало того, что просто нет желания, так еще и чревато.

Втянув поглубже воздух, переключаюсь на Стражева. Я пыталась быть вежливой, как собственно и до сих пытаюсь, но он словно специально делает все, чтобы я сорвалась.

—Виктор Викторович, я думала, что четко обозначила свою позицию. Мне стоит еще раз ее обозначить? — кофе не принимаю, а Стражев же продолжает как ни в чем не бывало улыбаться, словно он не понимает, что собственно такого случилось. В самом деле?

—Просто Витя, просто кофе, Валь. Это же не что-то запрещенное. Тебе твой мужчина кофе пить запрещает, что ли?

—Мне мой мужчина не дает поводов для ревности, и я тоже не хочу давать эти самые поводы. Понимаешь?— понижаю голос и всматриваюсь в него со всей серьезной холодностью, на которую только способна.

Это же так просто. Могло же быть просто нет и без объяснения причин, а тут причина есть Самая что ни наесть причина.

—А как он узнает? — прищуривается и с ехидностью улыбается.

Это проверка, да?

И в самом деле как узнает, что я пила кофе? Стражев, ты не так прост, как кажешься?

—Рано или поздно все тайное становится явным. И уж лучше изначально не давать поводов для ссор. Я придерживаюсь такого мнения и желаю тебе на пути встречать женщин если не с такими же правилами жизни, то с очень похожими.

Стражев кивает и потрясенно рассматривает меня с ног до головы. Может мой экспромт был высокопарный, но зато как есть.

Все было бы прекрасно, если бы в этот момент со строевой подготовки не шел третий взвод, впереди которого гордо бы не вышагивал Шолохов Юра, пронзающий меня всеми возможными злобными взглядами, припасенными в его арсенале.

И снова я рядом с ним. Еще и кофе. Да и как так оказывается, что мы настолько близко стоим?

—Здравия желаем! — хором произносят курсанты.

У меня аж поджилки трясутся, стоит только внимательно рассмотреть лицо Юры. Еще пару мгновений… и он сорвется с цепи.

Чем все это закончится, известно одному лишь Богу.

—Доброе утро, ребята, — отзываюсь еле слышно. По телу скользит предательская дрожь, да и я вся покрылась тонкой пленкой липкого пота.

Нам срочно надо поговорить. Хоть бы и после пары, да? Хоть бы и в закрытой им же аудитории, несмотря на то, что себе я обещала совсем другое.

***

Стражева оставляю стоять изваянием со стаканом невостребованного кофе.

Дрожащими от нарастающего волнения руками беру ключи от аудитории и подхожу к кучкующимся курсантам. Они все как на подбор выстраиваются в шеренгу при виде меня и перестают болтать. Все, кроме Юры.

Юры просто нет. Торможу, и на языке начинает вертеться самый важный в данный момент вопрос, но я запрещаю себе и слово произнести. Это будет значить, что я среди множества курсантов безошибочно могу определить отсутствующего? Дело ведь тогда будет исключительно в том, что он мне важен.

Он меня волнует.

Нервно улыбаясь, я открываю замок и захожу в аудиторию. Увиденное на столе заставляет ноги врасти в пол и замереть всем телом изваянием. Дыхание перехватывает, и это как удар под дых.

Огромный букет розовых пионов в корзине-плетенке с пышным бантом в тон цветам. Вау. Это просто вау. Первый порыв улыбнуться и подойти, чтобы насладиться ароматом. А потом я вспоминаю, что это не мне дома подарили.

Курсанты молча заходят в аудиторию, наверное, во второй раз такого уж потрясения они не испытывают.

Розы, которые были подарены вчера, отсутствуют.

Кусая губы, пытаюсь восстановить ровный пульс.

Понятия не имею, что с букетом Стражева, ведь я оставила все как есть, лишь в воду поставила, чтобы не завяли. Некрасиво было бы забрать с собой, да и выкинуть как-то неловко. Проще не прикасаться к ним? Однозначно, иначе внутри рождается стойкое ощущение, что я предаю Юру.

Даже будучи в отношениях с Леоном, я не принимала и малейшие знаки внимания от других мужчин. Конечно, их было в избытке, порой даже слишком много, некоторые пытались меня купить золотом и бриллиантами, а кто-то упорно считал, что дело может сдвинуться с мертвой точки, если подарить машину.

Конкуренты Леона ставили себе цель завоевать меня не просто как красивую женщину, но и как инструмент, с помощью которого можно было бы надавить на моего бывшего жениха.

Глушу в себе улыбку и подхожу к букету. Теперь я точно понимаю, кто подарил его, потому что он раза в три больше букета Вити, да и он кричаще-дорогой. Только Юра смог бы так поступить, лишь бы стереть мои эмоции от вчерашнего дня.

Записка с буквой Ш лишь подтверждает подозрения.

Есть у него такая фишечка в поведении — производить неизгладимое впечатление на меня. Сколько бы ему не было при этом. Три, шестнадцать или двадцать.

—Take your seats (Садитесь), — произношу заплетающимся языком, а внимание так и косится на букет. Очень красивые. Настолько, что дух захватывает. Но что самое дикое — я вряд ли смогу сама донести этот букет до машины.

Скорее нет.

Да и по правде говоря, скоро у меня машины не будет, и если Юра решил устраивать такие выступления часто, то разориться мне на такси…

Радость все равно до краев затапливает меня. Нет ничего более прекрасного, чем пионы, как для меня.

—Товарищ преподаватель, третий взвод к уроку английского языка готов. Отсутствующие: вице-сержант Шолохов. Отчет предоставил курсант Ефимов, — парень смотрит прямо перед собой, а я даже не успеваю сообразить, но тут же уточняю:

—Причина отсутствия?

—Он в наряде. Дневальный сегодня.

—Да и долго ему еще по нарядам куковать, — бросает кто-то с задних мест, на что я фокусируюсь моментально.

—Поясните.

Мой громкий возглас, как оказалось, был довольно суровым, и шепот прекратился по щелчку.

—Кто там с задних парт говорит А и не говорит Б? Причина