Очень страшное кино. История фильмов ужасов - Елизавета Алексеевна Притыкина

хоррор всегда считался низким жанром, его маргинализировали и критики, и фанаты. Хоррор действительно кино не для всех из-за характерных тем и визуального языка, однако в последнее время фильмы этого жанра попадают в программы больших кинофестивалей. «Прочь» Джордана Пила был номинирован на «Оскар», а «Титан» получил «Золотую пальмовую ветвь», да и другие фильмы жанра стали чаще отмечаться критиками. Вероятно, здесь имеет место не столько переизобретение жанра, сколько переосмысление его критиками и массовой аудиторией.

В статье Стива Роуза в The Guardian анализируется пул современных фильмов, фокусирующихся на страхах, которые автор определяет как пост-хорроры. Одной из черт таких фильмов Роуз называет динамику, когда фильм нагнетает атмосферу, но в настоящий хоррор так и не превращается. В пример он приводит «Ведьму» Эггерса, также говоря, что монстр появляется в кадре всего несколько раз. Однако с этим можно спорить, ведь не все фильмы ужасов используют джапскейры (прием быстрой смены кадра, сопровождаемый громким звуковым эффектом), да и ставить жанровое определение в зависимость от этого элемента не логично. Если проанализировать «классические» фильмы ужасов, такие как «Носферату, симфония ужаса» или даже «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света», культовые монстры появляются в кадре не чаще эггеровской ведьмы или не появляются вообще. Роуз также цитирует режиссеров пост-хорроров, которые отличительной чертой своих фильмов называют исследование человеческих переживаний, эмоций и страхов. Но это и есть задача большинства фильмов ужасов. Примеры исследования переживаний можно найти в фильмах «Мизери», «Ребенок Розмари», «Подглядывающий». Создается впечатление, что авторы хотят дистанцироваться от понятия «хоррор» как раз из-за его маргинального образа, при этом снимая именно фильмы ужасов, хотя и со смесью других жанров. Это дистанцирование режиссера от жанра одновременно с тем, что фильм остается внутри этой категории, эксплуатируя не только визуальные элементы, но и фокус на ужасе, вынуждает критиков говорить о существовании якобы нового жанра. Пост-хорроры часто сравнивают именно со слэшерами, обобщая все фильмы ужасов в один поджанр, который на самом деле сильно отличается устоявшейся фабулой, динамикой и фигурой монстра.

Отталкиваясь от примеров картин категории «B», у некоторых режиссеров и критиков возникает желание искусственно интеллектуализировать то, что и так обладает интеллектуальной ценностью. При этом фильмы «Оно» Дэвида Митчелла, «Бабадук», «Мы» и «Солнцестояние» мы интуитивно выделим в отдельную категорию. Существует пост-хоррор или нет, не так важно, пока существует дискурс и есть возможность проанализировать фильмы.

2014 год ознаменовался не только выходом «Бабадука», но и пост-хоррора Дэвида Митчелла «Оно» (в оригинале «It follows»). Мрачный фильм в духе «Кошмара на улице Вязов», в котором герои бегут не от монстра, а от проклятья, передающегося половым путем. Фильм-воспитание про подростков облекает паттерн слэшера о наказании за секс в новый образ. В отличие от резвых Джейсона и Крюггера, зло в «Оно» медленное, паразитическое, но неумолимо настигающее, как в короткометражке «Ужасно медленный убийца с крайне неэффективным оружием». По сюжету Джей занимается сексом на свидании с парнем, но что-то идет не так, и после секса парень ее связывает. Он объясняет, что только что передал девушке сущность, которая будет преследовать ее, чтобы убить, однако есть способ избавиться от нее – передать другому через секс. Идея не нова, мы видели ее исполнение в фильмах «Звонок» или «Правда или действие». «Оно» необычно своей тягучестью и тем, что в сером мире героев проклятье легко вплетается в канву реальности.

Фильм «Приглашение» Карин Кусамы 2015 года обозначает главную тему последующих пост-хорроров – травмы. Фильм Кусамы о том, как и какой ценой люди с ними справляются. Главный герой Уилл получает приглашение от бывшей жены, с которой не виделся два года. Пара не смогла пережить потерю ребенка и рассталась. Уилл вместе со своей новой девушкой Кирой приезжает на ужин, где происходит воссоединение со старыми друзьями. Эден, бывшая жена, кажется, смогла оправиться от потери, правда, иногда ведет себя странно. Уилл пытается справиться с болью из-за нахлынувших воспоминаний в доме, пока ужин плавно перерастает в агитацию в секту. Оказывается, Эден и ее новый парень члены секты, участники которой верят, что после смерти их ждет лучшая жизнь. После смерти они встретятся со своими близкими, а значит, в умирании нет ничего страшного. Очевидно, такая тема не только непонятна собравшимся друзьям, но и провоцирует конфликт между Уиллом и Эден. Уилл все еще страдает от потери ребенка, а Эден говорит, что полностью избавилась от боли, потому что знает, что в итоге встретится с сыном. Но Эден и другие члены культа, по сути, отрицают смерть. Уилл, уловив изменения в поведении жены и ее нового парня, начинает параноидально искать доказательства, что что-то на этом ужине идет не так.

Кадр из фильма «Приглашение», реж. Кэрин Кусама, Alamo Drafthouse Cinema, 2015 год

Фильм в лучших традициях пост-хоррора тягучий, может показаться, что в первый час ничего не происходит, нас знакомят с героями, их травмами, профессионально нагнетая саспенс из взглядов, жестов и двусмысленных фраз. Паранойя Уилла оборачивается то очевидной правдой, то результатом непрожитого горя. Кусама ставит вопрос, что лучше: навсегда жить с болью, ожидая, когда она утихнет, или погрузиться в самообман, спасаясь от суицидальных мыслей? Боль настолько сильна, что в выдуманном Лос-Анджелесе «Приглашения» множество людей стремятся от нее сбежать и готовы умереть, чтобы больше не чувствовать. Ответа на этот вопрос нет, однако из фильма очевидно одно – такие попытки сект только увеличивают количество травмированных людей, вынужденных жить в горе. Конечно, «Приглашение», кроме хоррора, является сильной драмой, и то, что в первые минуты зритель забывает, что смотрит хоррор, идет фильму только на пользу.

Широкую популярность пост-хорроры обрели в 2017 году благодаря Джордану Пилу и фильму «Прочь». Жанровое определение этого фильма среди массового зрителя расходится от комедии и сатиры до драмы и фильма ужасов. При этом картине удается мастерски совмещать основные черты всех представленных жанров. Пример «Прочь» идеален для описания структуры и содержания пост-хорроров. Фильм «притворяется» романтической комедией о культурных различиях, вроде фильма «Моя большая греческая свадьба», однако после сцены со сбитым оленем нам ненавязчиво демонстрируют прелести системного расизма, а повествование намекает на дальнейший ужас. Благодаря напряженной атмосфере в доме, паранойе о заговоре, который оборачивается аукционом с продажей главного героя, нам вместе с Крисом хочется сбежать от слишком дружелюбной семьи. Основная идея фильма о системном расизме, облеченная в метафору тайного общества, охотящегося за темнокожими, считывается с первого раза. Форма этого хоррора одновременно похожа и непохожа на ужасы до этого. Фильмов, где герой приезжает в дом, в который ехать не стоило, множество. Даже нахождение разума